Советская поэзия. Том первый

…Кто из людей старшего поколения не помнит строк песни:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная Вскипает, как волна,-

Идет война народная,

Священная война!

Десятилетия прошли с тех пор, как эта песня прозвучала впервые, но и сейчас, слыша ее, переживаешь чувство торжественной решимости, почти самоотречения, которое знакомо всем ветеранам Отечественной войны. Родина для советских людей была матерью, опорой и святыней, ради нее — советской нашей родины — и шла священная война, так она и воспринималась миллионами молодых и уже немолодых людей, вставших под ружье.

Война, как всякое тяжкое испытание, обостряет человеческие чувства, обнажает душу и, значит, облегчает воздействие на человека словом, даже взглядом, исполненным сочувствия, поощрения, любви… Душа человека, черствая от соприкосновения с врагом, от взаимоистребления и жестокостей войны, от пролитой крови и порушенных жизней, раскрывается навстречу добру и участию. И сила воздействия на нее поэтического слова удесятеряется.

Можно себе представить, как бились сердца русских патриотов, внимавших словам А. Ахматовой:

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова,-

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки!

М. Рыльский в своем «Слове о матери-родине» перекликается с великим украинским кобзарем Тарасом Шевченко:

Ужель судьба погибнуть ей,

Потопленной в крови багровой,

Когда зовет и шум ветвей

На правый бой, на бой суровый,

Когда жива она в своей

Семье — великой, вольной, новой?

(Перевод с украинского Б. Турганова)

Чем дальше уходит время, тем больше стихи и поэмы, написанные в годы Великой Отечественной войны, приобретают вес документальности. Ведь в них запечатлены чувства и переживания современников великих событий в истории человечества, они воспринимаются сейчас как живое свидетельство участников и очевидцев. Личное переплеталось в поэзии тех лет с общечеловеческим. В «Февральском дневнике» О. Берггольц, в партизанских стихах П. Воронько или в поэме «Похороны друга» П. Тычины, стихах и поэмах белорусских, литовских, латышских, эстонских, молдавских поэтов личные переживания, факты собственной жизни или жизни своих близких переосмысливаются в масштабе народной судьбы, судьбы всего человечества.

Почти во всех национальных литературах был возрожден и широко использован свойственный устно-поэтической традиции мотив заклинания, наказа, благословения. Отцы, матери, жены и девушки давали наказ воинам храбро защищать Родину, семейный очаг, не отступать перед лицом смерти, благословляли их на подвиг во имя свободы и счастья народа, во имя его будущего. Послания с фронта, от имени солдат, были обращены или к любимой (жене, подруге, девушке) и нередко тоже носили характер заклинания («Жди меня» К. Симонова), или к своим близким (отцу, матери), к Родине и уже звучали как клятвы, как обещание отомстить врагам за поругание родной земли, победить и вернуться домой.

Я тебе обещаю.

Родным пепелищам клянусь,

Что с дороги нигде не собьюсь,

Я вернусь. Я вернусь.

(А. Кулешов. Перевод с белорусского М. Исаковского)

Именем жизни клянемся — гнать, истребляя жестоко,

И ненавидеть клянемся — именем нашей любви.

(А. Сурков)

Красным знаменем непобедимым — клянусь!

Всем союзом народов любимым — клянусь!

Драгоценною радостью жизни — клянусь!

Пусть отрубит мне голову вражеский меч,

Но от родины сердце мое не отсечь!

…Солнце счастья народов в бою отстою!

Лишь победой мой праведный гнев утолю!

(С. Рустам, Перевод с азербайджанского В. Державина)