Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929)

Перед харбинской резидентурой в качестве основной ставилась задача следить за дислокацией войск, переброской подкреплений из Мукдена, взаимоотношениями генералитета, особенно Чжан Цзосяна (в 1928–1932 гг. – председатель правительства провинции Цзилинь, заместитель командующего пограничными войсками Северо-Восточного Китая) и Чжан Сюэляна, а также отслеживать политико-моральное состояние китайских частей в зоне боевых действий.

Центр высоко оценил деятельность харбинской резидентуры в ходе конфликта на КВЖД. Агентуре в Китае приходилось работать буквально в боевых условиях. Тем не менее в Харбине бесперебойно функционировала нелегальная резидентура, удовлетворительно освещавшая оперативные переброски китайских войск и политическую жизнь края. Центр отметил также эффективность использования во время конфликта на КВЖД радиостанции, установленной в Харбине. Она безотказно работала «до последних дней», благодаря чему имелась возможность своевременно передавать информацию о положении в Маньчжурии.

Резидентура во время ведения боевых действий находилась в абсолютно нелегальных условиях и вне всякой связи с советскими учреждениями в Маньчжурии. За весь период конфликта провалов по линии харбинской резидентуры не было. Во главе харбинской резидентуры, как подчеркивал Центр, стоял товарищ с большим агентурным опытом.

За обеспечение боевых действий в Маньчжурии разведин-формацией Леонид Анулов был награжден орденом Красного Знамени, а его помощник – Сигизмунд Скарбек – серебряными часами.

Однако деятельность шанхайского резидента Гурвича и сотрудников резидентуры Макса Клаузена, Кассони, Гогуля, а также агента «Иностранца», которыми в совершенно незнакомой и непривычной для них обстановке был налажен канал бесперебойной передачи информации от имевшейся агентуры и были достигнуты столь впечатляющие результаты, оказалась обойденной вниманием.

Использование рации в Харбине и Шанхае дало положительные результаты. В 1930 г. было решено организовать рации в Кантоне и Ханькоу.

7 сентября 1929 г. Гурвич доложил, что японскому секретному агенту Мияте Рутвалону было поручено следить за «Иностранцем» и Кассони. Задание, как выяснилось, было не местное, оно поступило из Японии. Французская же полиция, в свою очередь, запросила Бухарест о подданстве Кассони. 3 октября он уже выехал в СССР через Японию, при нем была почта из Шанхая. А следом за Кассони, в 20-х числах октября, Шанхай покинул «Иностранец», причем своевременно, так как у него был обыск, в ходе которого, впрочем, ничего не нашли.

Вернувшись в Москву, Кассони, имея за плечами годичный опыт пребывания в Шанхае, решил поделиться с коллегами своими соображениями по организации агентурной работы с китайцами. Он считал, что подход здесь должен быть иной, чем в других странах.

Совершенно ошибочно считать, утверждал Кассони, что китайский агент – дешевый. Всегда можно найти за 40–75 мексиканских долларов в месяц профессионального агента-детектива, который давал бы сведения и ответы на любой запрос. Но доверять подобным сведениям нельзя, так как они либо почерпнуты из китайских газет, либо просто выдуманы. Верные сведения, подчеркивал Кассони, можно было получить только от чиновников, особенно от секретарей высокопоставленных лиц. Это были, как правило, молодые люди, сорящие деньгами и любившие похвастать (особенно при понимавшем китайские события иностранце) своим знанием и влиянием «в высокой политике». Несмотря на всю продажность китайской бюрократии, указывал Кассони, требовался очень большой срок для того, чтобы перейти к вознаграждению прямой уплатой. Эти секретари получали жалованье около 250–300 мексиканских долларов, воровали сколько можно. Кроме того, все они как один являлись родственниками влиятельных и богатых людей. Один Чан Кайши имел в учреждениях национального правительства в Нанкине, по неполному подсчету, 53 родственника. К таким людям невозможно было подойти с 50 долларами.

Кассони уточнил некоторые требования, предъявляемые к нелегальным работникам-вербовщикам. Они должны владеть английским, хорошо знать Китай, быть в курсе современных китайских событий и хотя бы минимально владеть основами китайского языка и письменности, что очень ценится китайцами. Сам Кассони приобрел, к примеру, несколько ценных «друзей» посредством умения писать около 1500 иероглифов.

Лучше всего, утверждал Кассони, отправлять работников под видом людей, изучающих Китай, его язык, экономику или политику. Это давало возможность вступления в контакт с молодыми китайскими профессорами, окончившими колледжи в Америке или университеты в Англии. При умелом «обращении» такие связи могли перейти в дружбу. Нелегал становился своим среди родственников и друзей новых знакомых и, таким образом, «врабатываясь» медленно, но упорно в китайскую среду, где можно было подобрать людей, которые были бы ценны в дальнейшем как источники.