Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

В балетной студии, где пахнет как в предбаннике,Где слишком много света и тепла,Где вьются незнакомые ботаникеЖивых цветов громадные тела.Где много раз не в шутку опозорены,Но всё ж на диво нам сохранены,Еще блистают ножки ТерпсихориныИ на колетах блещут галуны;Где стынет рукописная Коппелия,Где грязное на пультах полотно,

Где кажется вершиной виноделияБесхитростное хлебное вино,Где стойко плачут демоны ли, струны ли,Где больше нет ни счастья, ни тоски,Где что-то нам нездешнее подсунули.Где всё не так, где все не по‑людски, —В балетной студни, где дети перехвалены,Где постоянно не хватает слов, —Твоих ногтей банальные миндалиныЯ за иное принимать готов.И трудно шевелиться в гуще воздуха,

И ведьмы не скрывают ржавых косм,И всё живет без паузы, без роздыхаБезвыходный, бессрочный микрокосм.1939^{499}

500. «Осень, некуда кинуться нам со всех ног…»

Осень, некуда кинуться нам со всех ног.Нет для нас подходящего сада.Нет теплицы, где вырос бы желчный цветок —Ботанической ереси чадо.Осень. Звонко горланят по школьным дворам

Красноносые дошлые дети.По квартирам не счесть оглушительных драм:Здесь Монтекки, а там Капулетти.Осень. Время призыва, отправки в войска,Время поисков топлива, времяЖелтизны у листвы, седины у вискаИ презрительной дружбы со всеми.О, душа, недотрога, возьми свой лорнет,Запотевшее стеклышко вытри.Видишь краски, которых подобия нетНа бессмертной фабричной палитре.

Серый полдень, сугубая плотность дождей,Населенье в блестящих калошах,Море выглядит Мафусаила седей.Просит песен, но только хороших.В эти дни я пленяюсь своей правотой,Заурядной, бессовестной, гиблой,Триумфальной, заветно-блистающей, той,Что скрепляет незыблемость библий1940. Керчь^{500}

501. Танец легкомысленной девушки