Советский Союз в локальных войнах и конфликтах

Неру придерживался благоприятного представления о Китае значительно дольше, чем другие высшие государственные деятели Индии, и поэтому почувствовал себя лично обманутым, когда китайцы попытались силовым путем решить пограничную проблему. Как показали события, он до последнего надеялся, что международный авторитет Индии и былые добрососедские индокитайские отношения сдержат КНР от силовой политики в разрешении пограничных споров. Подобная убежденность основывалась и на общепризнанной приверженности Индии принципу ненасилия и склонности к поиску мирных средств разрешения конфликта.

Наиболее известен среди них принцип сатьяграха, или гражданского неповиновения, наиболее полно проявившийся в борьбе против англичан. Сатьяграхы стремились продемонстрировать истину своей позиции принятием неограниченного страдания, отказываясь от нанесения физического вреда своим оппонентам. По Ганди, этот вред может быть нанесен только в непереносимых ситуациях, когда под угрозой находятся существенные моральные ценности, а другие средства разрешения конфликта исчерпаны.

Как разновидность международной сатьяграхи, рассматривал Неру и свою политику «передовых постов», в результате которой он намеревался достигнуть цели без вооруженного насилия. Индийские посты должны были отграничить спорный район и, одновременно охватывая по флангам китайские позиции, сделать их дальнейшее существование бессмысленным. Таким образом, стратегия Индии заключалась в вытеснении китайцев без обращения к силе. Такая форма конфронтации должна была побудить оппонента сделать выбор между насилием и компромиссом. Столкнувшись в свое время с подобным выбором, англичане нередко уступали из опасения негативной реакции общественного мнения в случае насилия. Неру ожидал, что и китайцы уступят по той же причине. Он был убежден: что использование Китаем силы против Индии восстановит против него общественное мнение в третьем мире, которым Пекин дорожил. Осуждение китайской агрессии, за которым, как верил Неру, должна была последовать политическая изоляция Китая, означало бы слишком дорогую для него цену.

Однако политика «передовых постов» как форма сатьяграхи оказалась неадекватна сложившейся военно-политической обстановке.

Помимо искажений в процессе восприятия значительное и нередко негативное влияние на принятие решения оказывают мотивационные установки политиков. Подобно обычным людям, они подвержены сомнениям, страхам, испытывают личностные симпатии и антипатии, часто внутреннее сопротивление перед необходимостью принятия окончательного решения. В условиях психологического стресса, который в отдельные периоды кризиса может принимать крайне острые формы, политики нередко приходят к выводу, что любое решение связано с огромным риском и чревато тяжелыми политическими последствиями. В подобной ситуации они откладывают принятие решения, ищут дополнительные аргументы в поддержку избранного решения или отрицают свою ответственность за него.

Влияние мотивации и психологического стресса на процесс принятия решения проявляется в различных формах. Так, если политик оценивает возможный риск от принятого решения как достаточно низкий, он может просто проигнорировать поступающую информацию, расходящуюся с избранным решением. Политические психологи определяют это явление как «бесконфликтную инерцию».

Если же возможный риск от избираемого решения оценивается как достаточно высокий, то политик, как правило, стремится проанализировать оптимальность других альтернативных решений. При наличии более или менее приемлемой альтернативы она, как правило, принимается без особой внутренней борьбы. Этот способ принятия решения определяется политическими психологами как «бесконфликтное изменение».

«Бесконфликтное изменение» может приобрести дисфункциональный характер, если по мере развития кризиса первоначальная стратегия лишь слегка, поверхностно корректируется, но одновременно игнорируется широкий спектр альтернативных военно-политических решений. Это происходит чаще всего тогда, когда политик ощущает свою непосредственную личную ответственность за выбранное ранее решение и предполагает, что коренное его изменение может повлечь за собой резкую критику со стороны оппозиции или, более того, взрыв недовольства в общественном мнении страны.

Политик переживает глубокий психологический стресс в том случае, когда осознает размер риска, связанного с принятием окончательного решения, и при этом не видит на начальном этапе приемлемого варианта действий. В подобных случаях политики обращаются к поиску, как правило, наименее рискованного и относительно приемлемого решения. Если же поиск не приводит к успеху, он продолжается на фоне растущей неудовлетворенности от различных альтернативных вариантов решений.