Современная нидерландская новелла

Только в такие моменты и можно по-настоящему узнать своего ближнего. Крестьяне! Каково было прежде мое мнение о крестьянах? Как всякий житель Амстердама, я считал, что у них дубовые головы, набитые навозом, и единственное, до чего они в состоянии додуматься, это выманить во время войны у голодающего горожанина обручальное кольцо в обмен на стаканчик молока. Чета Ван Амеронген полностью излечила меня от подобных искаженных представлений.

Поскольку ответ из Утрехта не мог прийти раньше вторника, я понял, что теперь дело затянется на значительно более долгий срок, чем я надеялся и ожидал сначала. Рассчитавшись за телефонный разговор и кофе, я договорился с радушной четой, что в ближайшие дни буду ужинать у них и, кроме того, они будут давать мне с собой немного хлеба и фруктов, а кое-когда и яйцо. Цена, на которой мы сошлись, была ниже цен в большинстве амстердамских ресторанов.

Не буду утруждать Вас, Ваше Величество, излагая мысли, которым я предавался в последующие одинокие часы этой злополучной субботы, сидя у бессильно распростертого тела моей супруги: мысли эти не имеют прямого отношения к моей просьбе. Большую часть времени я провел в своем автомобиле. Капот этой находящейся в самом плачевном состоянии машины был под водой, однако же в салоне мне удалось путем длительного экспериментирования установить одно сиденье мало-мальски горизонтально, чтобы на нем можно было сидеть и лежать. Господин Ван Амеронген предоставил мне по сходной цене немножко дерева, и я смастерил из него мостки, так что те времена, когда я не мог шагу ступить, не промочив ног, к счастью, отошли в прошлое. В машине же я провел и ночь, предварительно запечатлев поцелуй на лбу моей супруги.

На следующее утро я проснулся, весь закоченев; шел дождь. Моя супруга уже вымокла насквозь, и, поскольку я считал, что это не способствует ее хорошему самочувствию, я решил соорудить укрытие, которое хотя бы в какой-то степени защищало ее от капризов погоды. Господин Ван Амеронген любезно указал мне на свой сарай, где я нашел как материал, так и инструменты. По зрелом размышлении я остановился на доме классической архитектуры с остроконечной крышей; возможно, на мое решение повлиял вид фермы Ван Амеронгенов. До самого вечера я пилил и приколачивал. Крышу и боковые стены я сколотил из досок, заднюю стену тоже, а переднюю заменяла джутовая циновка.

Когда я закончил работу, господин Ван Амеронген с улыбкой осмотрел мое произведение, а вечером после ужина спросил с меня незначительную сумму за использованные материалы, а также какие-то несколько гульденов за прокат инструментов, что я счел вполне справедливым. По счастью, у меня есть привычка, уезжая из дому, никогда не оставлять там без присмотра деньги, и, учитывая, что дело было в начале месяца, я располагал довольно крупной суммой, которая давала мне возможность спокойно ждать некоторое время.

На следующий день, в понедельник шестого мая, ровно в 8 часов 30 минут я поспешил позвонить в фирму «Интероп» в Амстердаме, где проработал двадцать три года, сначала в качестве служащего на складе, затем в должности заведующего складом. Оказалось, что мой работодатель, господин X. Й. Груневелд, за границей; к телефону позвали его сына и компаньона господина X. Й. Груневелда-младшего. Я изложил ему мои плачевные обстоятельства и просил, учитывая безвыходность моего положения, предоставить мне несколько свободных дней.

— Так, — сказал он. — Сейчас. Подожди у телефона, Лихтбеелт.

Междугородный разговор стоил весьма дорого, и господин Груневелд был настолько любезен, что заставил меня ждать недолго — всего несколько минут.

— Так, Лихтбеелт, у тебя еще осталось четыре отгула. В виде исключения можешь использовать их подряд.

Я от всего сердца поблагодарил его за то, что он пошел мне навстречу. Честно говоря, он никогда не был мне особенно симпатичен, я подозревал его в бездушии, какое часто бывает присуще второму поколению предпринимателей, и искренне порадовался тому, что, как оказалось, я был неправ.

Вслед за тем я позвонил нашей дочери, мефрау Г. Й. Хофман-Лихтбеелт, проживающей в Мидделбурге. Услыхав о прискорбном несчастном случае, она была потрясена. Хотя после ее замужества мы из-за дальности расстояния видимся редко, те единственные в своем роде узы, которые связывают только родителей с детьми, никогда не порывались между нами. На ее вопрос, в какую больницу положили мать, я был вынужден вновь повторить свою грустную повесть. И на душе у меня просветлело, когда она сказала:

— Я приеду как можно скорее.

Я спросил, когда именно, и, увы, оказалось, что не раньше ближайшего воскресенья. Детишки ходят в школу, необходимо также выполнить кое-какие светские обязанности. Мой зять, господин Й. А. М. Хофман, служит в крупном рекламном агентстве, вся деятельность которого основана на поддержании нужных связей. И если он не будет участвовать в еженедельной игре в бридж, это легко может быть истолковано превратно, что в свою очередь повлечет за собой последствия финансового характера, от которых пострадают и другие служащие.