Современное искусство

— А то, а то. Нина мне сказала. Что, если поставить кресельный подъемник, как это вам? Вот только из дуба их не делают. Я просмотрел каталоги в магазине. Там все подъемники металлические, уродство страшное, одно слово говно, извините за выражение, и цена на них ни с чем несообразная. Вам бы лучше заказать мне деревянный подъемник. Кресло как кресло под старину, только на роликах. Я бы его подогнал под размеры лестницы, купил бы махонький моторчик, наподобие тех, что в стиральные машинки ставят, он бы кресло и поднимал.

— Вы уверены, что такой подъемник будет работать?

— На все сто. Прикрепляем мотор к креслу, протягиваем трос доверху лестницы, и все дела. Чего проще. Нужно только купить для кресла дерево полегче, скажем, ясень или что-то вроде, и я примусь за дело.

— Сколько времени у вас на это уйдет?

— Дня два. От силы три. Значит, так: я показываю вам каталоги, и мы выбираем самый дешевый вариант. Столько я с вас и возьму. А захотите, я могу кресло и резьбой украсить. Будет что твой трон.

— Нет, трона не надо. Просто возьмите с меня за время, которое потратите.

— Я бы предпочел сделать по-своему и посмотреть, что получится. Так мне будет интереснее.

Наступает пауза, Сэм тем временем продолжает обшаривать глазами комнату. Барабанит пальцами по столу. Белла откашливается. И тут Сэм нарушает молчание:

— А вы знаете, что по городу шастает один тип, расспрашивает всех о мистере Мэддене?

Белла аккуратно откладывает карты.

— О чем именно?

— Не знаю. Я его не видел. Но разговорился у Фелана с ребятами, которым он ставил выпивку. Да и в магазине сегодня утром мне о нем рассказали.

— Англичанин?

— Во-во. Вы его знаете?

— Не сказала бы. Встречалась с ним. Что они ему рассказали?

— Не знаю. Все то же, наверное. Вы же знаете, какие истории ходят про мистера Мэддена. А тот тип ставит им выпивку. — Сэм фыркает. — У него вроде бы есть какие-то записки, их ему ваша старая подруга дала.

— Это вы о чем? Какие еще записки? — говорит Белла — ее вечная ирония куда-то подевалась.

Лиззи обеспокоенно смотрит на нее.

— Какие-то дневники, вы вели их лет сто тому назад. Во всяком случае, так он сказал Лу Прескотту. — Похоже, и Сэм заметил, что Белла изменилась в лице, только его это никак не трогает. Он не сводит с Беллы глаз, видно, с тех пор, как пришел, впервые чувствует себя вольготно.

— Где он? — спрашивает Белла все тем же срывающимся голосом.

— Уехал, не иначе. Но наверняка вернется. Во всяком случае, так он им сказал.

— Приведите его ко мне, ладно?

— Когда он вернется?

— Да.

— Если он согласится. Не на аркане же его сюда тащить.

— Согласится, будьте уверены, — отрезает Белла. — Насчет этого не беспокойтесь. Скажите только, что я хочу с ним поговорить. И он придет как миленький.

16

«У Мило» барахлит кондиционер, так что художники ярятся пуще обычного: поносят, на чем свет стоит, глобальное потепление, озоновые дыры, халтуру во всех областях американского производства.

— Никто больше не работает так, чтоб гордиться своей работой.

— Да с какой стати им гордиться, если они всего-навсего обслуга при машине.

— Так-то оно так, только та машина, чья они обслуга, почестнее той, которую обслуживаем мы.

Пол — с него течет градом пот — точит лясы в баре с Колином, тем самым, от которого ушла подруга. У них уже несколько минут идет спор: Альцгеймер ли у Беллы Прокофф и ее скоро скинут со счетов, стерва она от природы или у нее поехала крыша от того, что творится в мире искусства. Колин твердит, что она стервой родилась, стервой и помрет, не потому, что так уж убежден, а потому, что зол на весь мир; Пол — из верности Лиззи — защищает Беллу. Его поездка в дом Беллы Прокофф в этот уик-энд вызывает интерес в баре.

— Как бы там ни было, передай привет призраку Мэддена, — подытоживает их спор Колин и направляется через весь зал к стриженной под машинку даме в углу, уткнувшейся в книжку Барта[75].

— Что вам угодно? — спрашивает она, отрываясь от книги.

— Потолковать с вами о семиотике.

Когда Пол заглядывает в «У Мило» в следующий раз, Колин, ухмыляясь, подманивает его к себе.

— С тебя причитается, старик. Еще как причитается.

— Это ты о чем?

— Поставишь «Гиннес», узнаешь.

Пол покупает им по кружке «Гиннеса», несет их, расплескивая, к столику Колина.

— Ну вот, рассказывай.

— Ты знаком с Сашей Бородин? Той, что путалась с Гершнером? — Пол качает головой. — Не суть. Дело в том, что она открывает галерею в Фуллере[76]. И предложила мне следующей осенью участвовать в групповой выставке. Так что я был у нее сегодня, и она завела со мной разговор о Белле Прокофф, мол, она протянет от силы месяца три и все такое. — Он отхлебнул глоток. — Славная штука, что да, то да.

— Ну и что?

— Ну я ей и сказал, что мой приятель в этот уик-энд направляется к Мэдденше, и она страх как возбудилась.

— Это все? И ради этого я выложил четыре доллара за твой «Гиннес»?

— Не пыли. Тебе что, связи не нужны? Она знает практически всех, открывает свою галерею на 57-й, чего тебе еще? Вдобавок она дамочка масштабная. Медуза Горгона высшей марки.