Современные проблемы каноники и экклезиологии в Русской православной церкви

Уставы РПЦ 1988, 2000 и 2011 гг. упразднили все правовые ограничения власти епископа и контролирующую власть Поместного собора. Вопрос о церковном обосновании самовластия Положение не рассматривает. Непонятно, чем отличается «полнота судебной власти епархиального епископа» от полноты его административной власти. В обоих случаях применяются одни карательные санкции и отсутствует ответственность за превышение власти. Зачем неограниченную власть дополнять сомнительным институтом «церковного суда»?

Положение не ставит ни церковной, ни правовой задачи судопроизводства. Обратимся к той «эмпирической жизни», из которой «церковное сознание заимствовало принцип права». Посмотрим, как она ставит задачу суда.

Конституция РФ обосновывает судебную власть обязанностью государства защитить права и свободы человека и гражданина (ст. 46, 1). «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства» (Ст. 2).

«Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела» (Ст. 47, 1).

«Все равны перед законом и судом» (Ст. 19, 1–3).

Приведенные положения Конституции РФ отражают два евангельских принципа:

1. Принцип справедливости: «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Мф 7:12).

2. Иерархию ценностей: человек является первичной ценностью, а закон – вторичной. «Суббота для человека, а не человек для субботы. Посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мк 2:27–28).

В отличие от Конституции РФ Устав РПЦ вводит в церковь принцип неравенства христиан перед законом и судом (Устав, гл. 7, п. 8).

Положение не ищет евангельских обоснований, не претендует на справедливость, опускает библейскую идею правосудия, отраженную в Апостольских и Вселенских канонах и правилах святых Отцов.

Условия и принципы, заявленные Положением, предопределяют качество епархиального правосудия. Его эффективность выявляет практика применения.

Церковность Положения следует оценивать с человечных позиций Евангелия (Мф 26:31–46).

Положение не опирается на «священные каноны». Слепая ссылка на «основы церковного судопроизводства» маскирует отступление от канонического предания Православной Церкви. Каноны представляют правила жизни и веры. Отцы принимали их параллельно с догматами. Принятый догмат закреплялся богослужебной и канонической практикой. Законодательные нормы отображали догматическое учение о святой Троице, Боговоплощении и «Церкви Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею» (Деян 20:28). Каноническая традиция не отдает церковную власть в собственность и не признает диктатуру епископа.

Определение о епархиальном управлении от 22.02.1918 г. констатирует:

Архиерей пользуется, по Божественному полномочию, всей полнотой иерархической власти в делах веро- и нравоучения, священнодействия и пастырского душепопечения.

Аналогичный текст мы находим в Уставе РПЦ (гл. 10, 11). Он тоже подразумевает «Божественное полномочие» власти, которой епископ «пользуется».

Положение декларирует текст, имеющий формальное сходство с Уставом (10, 11) и существенно отличается в понимании природы власти епископа. В отличие от Уставов Православной Всероссийской Церкви и РПЦ, Положение передает судебную власть в собственность епископу. Епископ приватизирует и «делегирует власть епархиальному суду». «Божественные полномочия» не подразумеваются там, где епископ сам оказывается Источником «канонической власти», которая из него «проистекает».

Являясь подзаконным актом Устава РПЦ, Положение вступает в противоречие с ним. Признавая епископа источником правовой власти, Положение не обосновало заявленный принцип. Правовая власть никогда не получала в церкви богословского обоснования, поскольку корни права остаются вне церковных пределов.

В исторической ретроспективе власть имеет одно из трех оснований:

1. В монархиях власть имела божественную санкцию. Правитель являлся либо богом, как римский кесарь и египетский фараон, либо помазанником Бога, как библейские цари или византийские и российские самодержцы. Помазание не входит в таинство поставления епископа. Восточная Церковь, в отличие от Западной, не называет епископа наместником или помазанником Бога.

2. Демократическое государство исходит из либеральной системы ценностей. Оно ставит человека в центр законодательства. Государственная власть обоснована интересами, правами и свободами человека, как мы видели в Конституции России.

В первом случае источником власти является Бог, во втором – человек.