Совы охотятся ночью

— Да, может, и не будет еще никаких аудиторов. Она пока что не отправила письмо, и, возможно, дело до этого вообще не дойдет.

— К чему ты клонишь? — Морин испуганно посмотрела на мужа. — Что собираешься предпринять?

— Поговорю с ней. Постараюсь убедить, что нанять шайку столичных мошенников означает выбросить деньги на ветер. Посоветую кого-нибудь из местных. Подешевле. Уверен, что сумею воззвать к ее здравому смыслу.

— А если она тебя не послушает?

Ланс Гарднер выдохнул дым. Облачко повисло в воздухе вокруг него.

— Тогда я придумаю что-нибудь еще…

В то самое время, когда Мелисса ехала в «Мунфлауэр», еще один автомобиль направлялся вдоль по Бронтон-роуд, огибающей Барнстепл, но двигался он заметно быстрее. Машина была французская, кремового цвета «пежо» — модель не из тех, что часто увидишь на английских дорогах, но тщательно выбранная своим хозяином. Она являлась для владельца больше чем транспортным средством. Это была его визитная карточка.

Человек за рулем держался вальяжно, покуривая сигарету, даже когда стрелка спидометра подкрадывалась к отметке в пятьдесят миль в час. Растущие по обочинам дороги деревья пролетали мимо, образуя зеленый туннель, который водитель находил причудливо гипнотическим. Дождь не переставал, и дворники усиливали гипнотический эффект, перемещаясь слева-направо, слева-направо, в ритме часов.

Кто бы мог подумать, что уже так поздно? Мужчина вспомнил затянувшийся обед в гольф-клубе, который плавно перетек в марафон с выпивкой: спиртное контрабандой пронесли через черный ход в гостиную для членов клуба. Нужно будет купить что-нибудь мятное, прежде чем вернуться домой. Сестре не нравится, когда от него пахнет виски. И хотя он остановился тут всего на неделю, ее муженек, этот выскочка-докторишка, только и ищет предлога попросить его съехать.

Элджернон Марш вздохнул. Все шло просто замечательно, а потом — бац! — и как-то вдруг разом перевернулось с ног на голову, после чего дела приняли скверный оборот. Он попал в переплет и понимал это.

Но в самом ли деле то была его вина?

Его родители погибли в первую неделю Блица[12]. Элджернону тогда было всего шестнадцать, и, хотя он в тот момент находился далеко от Лондона, но часто думал о себе как еще об одной жертве той самой бомбы. В конце концов, она уничтожила его дом, комнату, где он спал, все его пожитки и детские воспоминания. Они с сестрой Самантой переехали к незамужней тете Джойс. И если с Самантой тетка ладила — точнее сказать, они сдружились так, что водой не разольешь, — то отношения с Элджерноном у нее так и не сложились.

И когда брат с сестрой повзрослели, ничего не изменилось. Саманта вышла замуж за врача и построила для себя новую жизнь, включающую дом в Тоули, двоих детей, чудесных соседей и место в муниципальном совете. А вот ничем не отличившийся во время войны Элджернон растворился в необъятном вакууме, предоставленный сам себе, без руля и без ветрил. На некоторое время он прибился к одной из шаек Южного Лондона: они называли себя «Слоны», этакий брикстонский сброд. Но Марш изначально подозревал, что вряд ли способен на серьезное преступление, и три месяца тюрьмы за участие в массовой драке в хорошо известном заведении «Нат-Хаус» на Пикадилли подтвердили его сомнения. После освобождения он поочередно работал продавцом, букмекером, коммивояжером и наконец стал агентом по недвижимости. И именно в этом последнем занятии нашел свое призвание.

При всех своих изъянах, говорить Элджернон умел: язык у него, что называется, был подвешен хорошо. Образование он получил в небольшой частной школе в Западном Кенсингтоне и при желании мог быть очаровательным и остроумным. С коротко подстриженными волосами и внешностью звезды театра, он был естественно привлекателен, особенно для дам в возрасте, принимавших Элджернона по номиналу и не спешивших наводить справки о его прошлом. Он до сих пор помнил, как купил свой первый костюм на Сэвил-роу. Костюм стоил дороже, чем он мог себе позволить, но, подобно машине, создавал статус. Когда Элджернон входил в комнату, его замечали. Когда он открывал рот, его слушали.

В недвижимости его больше всего привлекала сфера жилой застройки. За время войны в Лондоне оказалось разрушено более ста тысяч зданий, так что вырисовывалась отличная перспектива строительства и реконструкции. Проблема заключалась в том, что рынок был переполнен, а Элджернон являлся всего лишь мелким игроком.