Совы охотятся ночью

Кладя трубку, Крол размышлял о том, что сказал ему начальник. Вероятно, он прав во всех смыслах. Инспектору довелось видеть Мелиссу Джеймс в нескольких фильмах, включая и тот, что снимался в их местах. Как он назывался? «Заложница судьбы». Он ходил на картину вместе с женой, и, хотя нашел сюжет несколько надуманным, игра актрисы произвела на него впечатление. Да уж, с учетом ее известности, силам правопорядка придется несладко, если убийцу в самое ближайшее время не привлекут к ответу.

Возможно, это и впрямь именно то, что ему требуется, — нечто, чем будут гордиться его дети. Здорово будет хоть раз увидеть свое имя в заголовках газет. А то ведь журналисты, можно сказать, упорно игнорировали Эдварда Крола, уделяя больше внимания личностям арестованных им преступников.

Инспектор наклонился вперед, поднял трубку и набрал номер. Ему нужно было найти в гараже кого-нибудь, кто отвезет его в Тоули, но прежде следовало позвонить жене и сказать, чтобы она сунула еду обратно в печь. Ужинать некогда. Ему придется заночевать в Тоули, а потому требуется собрать вещи.

Глава 5

Бриллиант «Людендорф»

Аттикус Пюнд поправил галстук и заодно воспользовался возможностью посмотреть на свое отражение в зеркале в ванной. Не будучи по натуре человеком тщеславным, он вынужден был признать, что доволен увиденным. В общем и целом, сыщик находился в поразительно хорошей форме. Он был стройным, но не тощим и не выглядел на свой возраст, что было особенно удивительно, учитывая, сколько испытаний выпало на его долю. Пюнд пережил войну и кое-что похуже, но, хотя бывали времена, когда он опасался не увидеть снова свет солнца, ему удалось пройти через все беды невредимым и с гораздо меньшими потерями, чем можно было надеяться.

Пюнд не удержался от улыбки, и отражение послушно улыбнулось в ответ. Возможно, на руку играло то обстоятельство, что волос он лишился еще молодым. Не было красноречивых седых прядей, способных выдать, что ему уже шестьдесят два. Своей средиземноморской внешностью Аттикус был обязан текущей в его жилах греческой крови, хотя он родился и большую часть жизни провел в Германии. Ну до чего же все это странно. С самого момента рождения он был иностранцем, а вот теперь оказался здесь, в Лондоне, и по-прежнему чужак. Вот только это его вполне устраивало. Он ведь сыщик, частный детектив. Он зарабатывает себе на хлеб, общаясь с людьми, которых не встречал прежде и никогда больше не встретит, причем, так сказать, неизменно воздействует на них извне. Получалось, что это у него одновременно и профессия, и образ жизни.

Не новые ли это морщинки в углах глаз? Пюнд снял очки в проволочной оправе и отложил их в сторону. Он не очень хорошо спал ночью и начинал склоняться к мысли, что ошибся с выбором кровати и матраса «Эйрфоум». «Вы погрузитесь в сон на пенном облаке из крошечных воздушных пузырьков», — обещал рекламный буклет, но не стоило ему доверять. С тех пор как умерла жена, Пюнд спал один и именно по ночам сильнее всего скучал по ней — вокруг было слишком много пустого пространства. Ему требовалось что-то поменьше и попроще, вроде койки, какая стояла в школьной спальне. Да, точно. Идея ему понравилась. Нужно будет завтра обсудить это с мисс Кейн.

Аттикус посмотрел на часы. Десять минут седьмого. Времени полно, он вполне успеет дойти до Грешем-стрит — его ждут к семи. Против обычая, сегодня Пюнд согласился выступить на публике. Писать о своей работе — одно дело, а говорить, рискуя сболтнуть лишнее, совсем другое. В этом-то и заключалась проблема. Опыт подсказывал ему, что, когда речь заходит о работе частного детектива, никого не интересует абстрактная теория, которая являлась темой его не законченной пока книги «Ландшафт криминалистического расследования». Обывателям нужны сенсационные детали: кровавые отпечатки пальцев, дымящиеся стволы, хитроумные преступники. Пюнд никогда не рассматривал убийство ни как игру, ни даже как загадку, требующую решения. Его деятельность представляла собой исследование человеческой натуры, самых темных и отчаянных ее сторон. Нельзя раскрыть преступление, если не понимаешь его природы.

Но сегодня Аттикус решил сделать исключение и все-таки произнести речь. Передумать его побудили два обстоятельства. Прежде всего, его слушателями будут люди серьезные. Весьма солидная организация — Столичная гильдия золотых дел мастеров — пригласила его в качестве лектора на свой ежегодный обед. Пюнду ясно дали понять, что тему он может выбрать сам, но она, понятное дело, должна иметь отношение к его профессии. А во-вторых, за потраченные тридцать минут его вознаградят превосходным обедом с первоклассным вином и щедрым пожертвованием в Фонд поддержки сирот полиции: то был излюбленный объект благотворительности со стороны Пюнда.