Совы охотятся ночью

Пюнд, как помнится, узнал о краже из газет. Вся страна была поражена случившимся. Во-первых, сейф на самом деле был неприступным. Американские производители незамедлительно прилетели в Англию и, тщательно обследовав свое изделие, заявили, что их вины здесь нет. Замок не был взломан. Кто бы ни открыл его, этот человек знал комбинацию. Однако это сужало круг подозреваемых всего до двух персон: Чарльза Парджетера и его жены. Генри Чейз, юрист, единственный посторонний, посвященный в тайну кода, в вечер кражи находился за границей. Разумеется, он мог сообщить комбинацию сообщнику, но это не решало проблему единственного ключа. Парджетер держал его на главной связке и никогда не выпускал из виду. Ключ был при нем во время вечеринки, и он вручил его инспектору Гилберту, подтвердившему, что это тот самый ключ, определенно подходящий к замку. Мог кто-то взять его и сделать дубликат? И снова производители настаивали, что это исключено. Ключ был не такой, как прочие, имел уникальную, патентованную конструкцию. Представители компании «Сентри» устроили пресс-конференцию, на которой почти открыто обвинили Парджетера и его жену в мошенничестве с целью получить страховку. Но и это тоже выглядело в высшей степени невероятным. У американского дельца не имелось денежных затруднений. Напротив, его бизнес процветал. Он входил в число богатейших людей мира.

Но что на самом деле покорило воображение общественности, так это бриллиант «Людендорф». Бывают драгоценные камни, существующие словно бы в мире сказок и легенд, и этот, как следовало из описания, «безупречной формы грушевидный двойной бриллиант с огранкой розой, весивший тридцать три карата и имевший сто сорок граней», не стал исключением. Найден он был в Голконде, том самом регионе Индии, где некогда обнаружили знаменитый «Кохинур». Алмаз принадлежал русскому аристократу, князю Андрею Людендорфу, погибшему на дуэли. Но убил его не противник. Пистолет князя оказался неисправен и разорвался у него в руке, осколок металла попал в глаз. Рассказывали, что бриллиант похоронили вместе с хозяином, но не слишком скорбящая вдова наняла пару грабителей могил, чтобы те достали камень. Парджетер купил алмаз в Нью-Йорке, в частном порядке; цену прямо не называли, хотя намекали на сумму порядка двух миллионов долларов. Вполне возможно, что цифра была существенно большей.

И вот теперь легендарная драгоценность пропала. Парджетер лишился также наличности и акций. Его жена хранила в сейфе жемчужные и алмазные ожерелья, перстни и диадему. Грабители забрали даже паспорта супругов и их свидетельства о рождении. Но все потери казались несущественными по сравнению с бриллиантом «Людендорф». Пюнд обратил внимание, что в голосе общественности присутствует определенная доля восхищения грабителями, сумевшими провернуть столь громкое дело без применения насилия. А вот к Парджетеру народ испытывал значительно меньше симпатий. В нем склонны были видеть скорее виновника, чем жертву преступления, как если бы его вызывающее богатство естественным образом возводило мультимиллионера в разряд мишени.

На деле Чарльз Парджетер вовсе не был неприятным человеком. Появившись в кабинете Пюнда на Олд-Мэрилебон-роуд, он держался спокойно и скромно. С густой шевелюрой седых волос, в очках, одетый в безупречный двубортный костюм с галстуком, он выглядел как профессор Гарварда. Аттикус помнил все, что сказал ему клиент.

— Мистер Пюнд, — начал миллионер, стоя со сцепленными за спиной руками, — мои люди сказали, что вы лучший в мире сыщик. Ознакомившись с вашим послужным списком, я пришел к выводу, что вы единственный, кто способен вернуть мне бриллиант «Людендорф».

Говорил он с американским акцентом и тщательно подбирал слова, прежде чем позволить им сорваться с языка.

— Я хочу объяснить вам причину своего прихода сюда сегодня, — продолжил Парджетер. — Прежде всего, вам наверняка уже известно, что полиция не способна дать вразумительное объяснение тому, как вообще произошло это невозможное на первый взгляд преступление. Я постоянно повторяю полицейским и заверяю в этом также и вас: код замка был известен только троим, я готов поручиться жизнью, что…

— Вы никогда не называли комбинацию кому-то еще? — перебил его Пюнд.

— Нет.

— И никогда нигде не записывали ее? Допустим, из опасения забыть?

— Нет.

— Но насколько понимаю, она состояла из семи отдельных групп цифр.

— У меня отличная память.

— Хорошо, тогда задам другой вопрос. Цифры выбирали вы сами? Быть может, они как-то связаны с событиями из вашей жизни? К примеру, дата рождения — ваша или супруги?

— Нет, ничего подобного. Сейф привезли уже с настроенной комбинацией. Опережая ваш вопрос: в «Сентри» соблюдаются свои протоколы безопасности. Никто в компании не знает, какой именно сейф кому продан и где его собираются установить. Из Америки он приплыл в контейнере. Мои рабочие забрали груз в Саутгемптоне и доставили в мой дом в Лондоне. Комбинация цифр пришла по почте несколько дней спустя.

— Спасибо. Продолжайте.