Сожженные революцией

Над этим полным страха строем,Где грех, и ложь, и суета —Мы свой надмирный город строим,Наш мир под знаменем креста.Настанет день, и час расплатыЗа годы крови и тревог,Когда-то на земле распятыйНа землю снова снидет Бог.

…Тогда из тьмы времён смятенныхВ последнем ужасе угроз,Восстанут души убиенныхЗа имя вечное – Христос.И Бог страдавший,Бог распятый,Он примет подвиг их земной:

Его посол шестокрылатыйИх позовёт своей трубой.И в градГрядущего, ликуя,Они войдут, как в некий храм,И вознесётся «Аллилуия»Навстречу бурям и громам.

Это – стихотворный комментарий мученика к словам Откровения Иоанна:

«И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели.

И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?

И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились ещё на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число»[277].

В 1928 году после ходатайств и хлопот родственников заключённому Лозина-Лозинскому заменили лагерный срок ссылкой в Иркутскую область, в село с характерным названием Пьяново. По отбытии ссылки отцу Владимиру было запрещено проживание в больших городах. Он переехал в Новгород и, как мы уже знаем, был назначен на служение в церковь Успения в Волотове.

Чудесное соединение человека с Богом в вере и свете – вот о чём волотовские фрески. Храм-поэма, храм-мученик стал местом служения священника, поэта и мученика…

В 1935 году отец Владимир получил последнее назначение: настоятелем собора Михаила Архангела, единственного оставшегося действующего храма в Новгороде.

14 мая 1936 года он был арестован, отправлен в психиатрическую больницу. Действительно, не сумасшедший ли – продолжает открыто служить Христу.

Из медицинского заключения:

«Высокого роста, правильного телосложения, пониженного питания, кожа дряблая, морщинистая. Анемичен… Имеется небольшой зоб с правой стороны. На левой ноге не хватает среднего пальца. На правом плече спереди след от бывшей операции. <…> Отсутствие многих зубов. Сердце – миокардит. Лёгкие – выдох на левой верхушке, рассеянные хрипы. Сознание ясное, ориентировался точно во времени и пространстве. Память на все события хорошо сохранена… Считает себя здоровым… Его идеи страха вращаются, главным образом, вокруг его семьи, которая якобы “терпит страдания и мучения из-за него”»[278].

В сумасшедшем доме содержался около года и в итоге был признан психически здоровым. (Нотки сомнения в заключении врачей слышатся только там, где говорится про «идеи страха» за судьбу семьи. Хотя как раз это – свидетельство ясности сознания пациента.) Выписан из клиники и вслед за этим вновь арестован. Обвинён в создании «контрреволюционной группы» и разработке некоей программы «Народная демократия на основе неогосударственного капитализма». Всё это было бредом сумасшедшей власти. Отец Владимир вины не признал.

19 декабря 1937 года был приговорён к высшей мере и расстрелян.

Место его захоронения неизвестно.

X

Памяти волотовской фрески