Созидательный реванш. Сборник интервью

— Я вам хочу сказать, что одним из первых проектов в «Литературной газете», когда я пришел, было приложение «ЛАД», посвященное российско-белорусским отношениям. А финансирует его Постоянный комитет Союзного государства. Я, кстати, в своей публицистике несколько раз выступал по поводу наших отношений с соседями. Меня возмущала ситуация, когда все девяностые годы целенаправленно и по возможности в оскорбительной форме отталкивались интеграционные желания Белоруссии, твердое желание Лукашенко не отдаляться, не расходиться. Люди, которые это делали, — в лучшем случае были озабочены своей личной судьбой, но не судьбой России. Оттолкнуть союзника, который традиционно прикрывает нас с Запада, — это или за большие деньги известно откуда, или из какой-то иррациональной ненависти к российскому государству. И в то же время параллельно всячески подпитывалась дармовыми газом, нефтью, различными послаблениями и поощрениями лютая русофобская политика на Украине. Думаете, это случайно? Нет. За то, что Козырев наворотил во внешней политике, в приличных государствах проводят парламентские расследования и сажают. Все это объясняется тем, что во времена Ельцина во власть пришли люди, нацеленные на разрушение не только Советского Союза, но еще и России. К счастью, этот процесс остановился, и тут, надо прямо сказать, во многом благодаря приходу Путина. Кстати говоря, во времена Ельцина я бы никогда не стал главным редактором. Потому что моя государственническая позиция была не то что не востребована, она была хорошо заткнута. Сейчас мы стараемся донести до российского читателя тот позитив, и прежде всего в культурной сфере, который происходит в Белоруссии.

— Вам нравится то, что происходит в Белоруссии?

— Все никогда не может нравиться, но есть объективные показатели. Белорусы сохранили свой промышленный потенциал, у них все работает. Нравится тебе или не нравится, что руководитель летает на вертолете и, приземляясь, спрашивает, почему не засеяно поле, — не суть важно. Почему бы и нашему министру сельского хозяйства не полетать и не поспрашивать: «Зачем вот это поле банк купил? Купил — сей пшеницу. Почему ты земли из оборота выводишь?» В Белоруссии гораздо лучше ситуация с правопорядком, там нет такой жуткой преступности. Там не было такого дикого произвола олигархии, как у нас. И это все на фоне того, что у них нет своей нефти и газа. А вот представьте теперь, что Россия выбиралась бы из-под развалин Советского Союза, как и Белоруссия, без нефти и газа. Да мы уже давно друг друга ели бы. Да, наверное, нельзя выйти из такой разрухи путем вечевой демократии. Да, во всех странах серьезная модернизация и трансформация общества проходила при авторитарных режимах. Ну и что? А у нас при Ельцине был разве не авторитарный режим, когда страной рулили с помощью указов? И никто не упрекнул: ничего себе укрепление парламентаризма при помощи стрельбы из пушек по парламенту!

— Как вы считаете, есть тенденция, чтобы и другие наши соседи, так же как Белоруссия, осознав, что в глобализирующемся мире одним выживать трудно, потянулись бы к России?

— На уровне населения, конечно, эта тяга есть. Ведь все, клеймя и понося Россию, жили за ее счет. Прибалтика — за счет транзитов, Украина — за счет дешевой нефти и газа. И там сейчас, на фоне кризиса, конечно, резко упал уровень жизни. При этом они оказались в орбите Советского Союза, а перед этим в орбите Российской империи не потому, что кто-то плохой так сделал, а потому, что так сложилась история. Все эти геополитические причины по-прежнему никто не отменял. Я уверен, это пространство все равно так или иначе будет консолидироваться вокруг России. Уйдет антирусская риторика, и со временем все вспомнят, что это был один из немногих случаев в истории, когда без всякой войны страны получили независимость. Мы просто сказали: не хотите — не надо. Сейчас, на мой взгляд, главная задача России — всеми способами, жестко выдавливая из себя «козыревщину», которая, к сожалению, засела в нашей внешней политике, добиваться равных политических прав для наших соотечественников, которые остались там жить, и для русского языка. Это станет главным механизмом взаимодействия. Когда русские в Прибалтике будут иметь равные избирательные права, когда на Украине будет два государственных языка, как это положено по всем меркам цивилизованного общества, начнется совершенно другой разговор. Там сразу изменится политический класс, изменится информационное пространство.

— Какова роль в этом писательской интеллигенции?