Спартак

— И ничем не рискую, — продолжал он, приблизившись к вождю, — так как я латинянин и хорошо знаю местность и язык страны. В первом же крестьянском доме, который мне попадется, я обменяюсь одеждой с одним из крестьян и пойду на виллу Валерии Мессалы. Я вернусь к тебе много раньше, чем ты прибудешь в Нэлу, и доставлю точные вести от нее.

— Но ты.., я не ошибаюсь, — сказал Спартак, — ты Рутилий, свободнорожденный.

— Верно, — ответил тот, — я — Рутилий, и очень рад и горжусь, Спартак, что среди десяти тысяч гладиаторов ты меня узнаешь. Ты меня не забыл.

Рутилий был храбрый и осторожный юноша, и на него можно было положиться. Поэтому, уступив, в конце концов, просьбам своих солдат, Спартак согласился на предложение латинянина. Снова пустившись в путь во главе отряда, он очень быстро добрался до одной маленькой дачки, где написал на дощечке страстное письмо Валерии на греческом языке и отдал его юноше, который обещал лично передать письмо в руки Валерии.

С душой менее тревожной и с несколько успокоенным умом, Спартак в сопровождении отряда гладиаторов направился в Лабик.

На заре он достиг места, где Мамилий со своими двумястами пятидесятые кавалеристами в тревоге ждал его. Он доложил вождю, что их прибытие в Лабик навело на окрестных жителей сильный страх; поэтому будет разумным не ожидать здесь до вечера, а немедленно двинуться по направлению к Аквинуму.

Спартак согласился с благоразумным мнением Мамилия и, не теряя времени, выступил из маленького лагеря при Лабике. Проскакав весь день и следующую ночь, он на рассвете прибыл на совершенно измученных лошадях в Алатри, где приказал своей кавалерии сделать привал, разрешив ей отдых на весь этот день. А в следующую ночь он быстрым маршем направился в Ферентинум, куда прибыл спустя два часа после восхода солнца. Здесь он узнал от нескольких дезертиров из римского легиона, которые ушли к гладиаторам из Норбы, где стоял лагерем Вариний, что жители Лабика поспешили к Варинию сообщить ему о присутствии отряда конных гладиаторов возле Тускулума. Претор вследствие этого разделил свою кавалерию на две части по пятьсот человек в каждой; одну направил в погоню за врагами, добравшимися до Тускулума, другую — в Ферентинум, чтобы отнять у гладиаторов возможность вернуться в аквинский лагерь в закрыть всякий путь к спасению.

Поэтому Спартак немедленно покинул Ферентинум и не дал отдыха своим товарищам, пока не достиг Фрегелл; отсюда в полночь он двинулся по направлению к Аквинуму, куда и прибыл на рассвете.

Вечером сюда же прискакал Рутилий, доставив фракийцу успокоительные известия о здоровьи Валерии, которая на письмо Спартака ответила очень страстным, хотя и полным упреков письмом.

Валерия писала своему возлюбленному, что с этого дня через старика домоуправителя Либедия она время от времени будет посылать известия о себе в лагерь, и очень просила его, чтобы он тем же способом давал весть о своем житье-бытье. Либедий, всегда готовый исполнить всякое желание своей госпожи, с великой радостью согласился по временам ездить в лагерь гладиаторов, где он будет иметь возможность повидаться со своими сыновьями.

На следующий день, посоветовавшись с Эномаем, Борториксом и остальными командирами легионов, Спартак приказал снять лагерь при Аквияуме и во главе своих двадцати тысяч гладиаторов направился в Нолу.

Двадцать пять тысяч гладиаторов, стоявшие лагерем в Ноле, приняли своих братьев, вернувшихся из Аквинума и покрытых славой побед, с бурными изъявлениями радости.

В течение трех дней продолжались песни и веселье в лагере при Ноле. Совет верховного штаба Союза угнетенных постановил перевести армию гладиаторов на зимние квартиры, так как все понимали, что ввиду быстрого приближения сурового периода дождей и снега, Вариния можно было не опасаться. Все понимали также и то, что было бы безумием думать о нападении на Рим, против которого, как он ни был ослаблен после поражения при Канна, ничего не мог поделать даже Ганнибал. А ведь Ганнибал был величайшим полководцем, какого знали в то время, и Спартак ставил его много выше Кира и Александра Македонского.

Поэтому, оставив прежний лагерь, гладиаторы построили новый, более обширный, сильно укрепленный широким и глубоким рвом и грозным частоколом.

Как только гладиаторы устроились в новом лагере, Спартак, давно уже мечтавший о новой организации своих легионов, задумал составить их по национальностям, к которым принадлежали восставшие. Это новое построение, представлявшее некоторые неудобства в том смысле, что могло вызвать споры и ревность между отдельными легионами, давало, однако, величайшее преимущество более прочной спайки между бойцами каждого легиона; помимо этого вождь гладиаторов преследовал еще другую, весьма важную цель — разделив войско на несколько корпусов по национальностям, он хотел подчинить каждый из них начальнику соответствующей национальности, чтобы солдаты питали больше доверия к вождям.