Спартанец

В Спарте состоялась встреча царей с эфорами и старейшинами, в ходе которой был одобрен план дальнейших действий. Собрание сочло неблагоразумным рисковать всей спартанской армией вне Пелопоннеса. Они постановили отправить в Фермопилы лишь один отряд: царю Леониду позволили взять с собой триста воинов. Как ни пытался он переубедить членов собрания, ему не разрешили взять ни одного лишнего человека. Царь Леотихид склонялся, скорее, к мнению старейшин и эфоров и не поддержал Леонида.

Эфоры очень ответственно подошли к формированию отряда из трехсот спартанских воинов, которым предстояло отправиться в Фермопилы с царем Леонидом. Среди них были и члены двенадцатой сисситии третьего отряда: Агиас, Бритос, Клеандрид, Кресил и прочие молодые воины. Все они с энтузиазмом откликнулись на призыв, ведь это давало им возможность встретиться с врагом лицом к лицу. Они даже не задумывались о том, что вероятность уцелеть в сражении с несметной армией великого царя была ничтожно мала.

За доблесть и богатый опыт Аристархос получил звание помощника царя, благодаря чему отец и сын попали в один отряд, отправлявшийся на север.

Жители Тайгета узнали о грядущем призыве в армию. Всем стало окончательно ясно, что это не пустые слухи: война началась, надо готовиться к отъезду. Вскоре на гору поднялся глашатай и объявил, что все взрослые илоты зачисляются на военную службу. Талосу пришлось попрощаться с матерью и спуститься с горы вместе с товарищами.

В городе спартанские воины выбирали помощников и носильщиков. Талос был уверен, что из-за его недостатка он никуда не поедет: ни один воин не выберет хромого илота в помощники.

Их привели на площадь у Медного дома и расставили в три шеренги. Воины выстроились перед ними и в порядке старшинства выходили вперед, чтобы пройти между илотами, выбирая слугу или оруженосца. Наконец настала очередь молодых воинов. Талос оцепенел, увидев, как из рядов выходит Бритос и пересекает площадь. Бритос узнал его и одарил насмешливым взглядом, от которого у Талоса застыла кровь в жилах. Бритос обратился к офицеру и сказал:

– Я выбираю этого.

– Но, Бритос, – сказал офицер и подошел к нему. – Ты уверен? Разве не видишь, что он хромой? Пусть служит носильщиком, так от него будет больше пользы. Для личного помощника он не подходит.

– Не беспокойся, – ответил Бритос, – этот вполне подходит, я хорошо его знаю.

И Талос снова оказался в центре событий после нескольких лет относительно спокойной, хотя и безрадостной жизни. Он, погрузившись в раздумья, направился к лагерю, разбитому недалеко от города. Талос думал об Антинее, которую не видел много лет и которую, возможно, никогда больше не увидит. Думал о матери, еще надеющейся, что сын вернется домой на гору Тайгет. Вспоминал он и о дедушке Критолаосе, похороненном в могиле под дубовыми ветвями на краю леса. И о бедном Криосе… Все позади.

Его вырвали из привычной жизни, разлучили с домом, с народом и с матерью. Он остался совершенно один во власти жестокого врага. Но Талос решил не впадать в отчаяние и сохранять силу духа. Теперь главное – выжить. Если вокруг говорили правду, то новому хозяину придется нелегко. Отъезд прошел без особых происшествий, и Талос видел Бритоса всего пару раз – когда ходил в общую столовую, чтобы получить снаряжение, и когда Бритос пришел в лагерь, чтобы распорядиться об отъезде. Талос в это время прикреплял новые ремешки к внутренней части щита. Бритос вошел, снял доспехи и отложил в сторону, затем сел на стул.

– Все ли готово? – спросил он, не глядя на Талоса.

– Да, господин, все готово; я заменил кожаные ремни на щите, потому что старые износились. Щит должен хорошо прилегать к руке.

Бритос посмотрел на него с любопытством:

– Для пастуха, который никогда не спускался с горы, ты много знаешь.

– Наши старики научили меня всему, что нужно знать, чтобы выполнять эту работу.

– Должно быть, ваши старики научили тебя и другим вещам, – продолжил Бритос, по-прежнему пристально глядя на него. – Ты знаешь, что я имею в виду. Я все помню, хотя прошло много лет. Ты, полагаю, тоже помнишь.

– Да, господин, – сухо ответил Талос, продолжая работать, – я все помню.

– Однако ты мудр. Урок, который тебе преподнесли, очистил твою голову от некоторых мыслей. По крайней мере, так мне кажется. Но я не вполне уверен, – продолжил он, – в тебе есть нечто подозрительное. Когда я увидел тебя на площади среди прочих илотов, мне захотелось понять, в чем дело.

– Здесь нечего понимать, господин, – пробормотал Талос, не отрываясь от работы. – Я всего лишь бедный пастух.

– На это мы и посмотрим, – откликнулся ледяным тоном Бритос. – За последние годы на горе произошло много странных событий. Не далее как месяц назад там нашли оленя, который пришел умирать на реку Эврот. Тело его было поражено весьма необычной стрелой, какими у нас не пользуются. Сдается мне, ты что-то знаешь об этом.

– Ты ошибаешься, господин, я ничего об этом не знаю; я всегда был занят только своим стадом.

– Как тебя зовут?

– Талос.

– А знаешь ли ты, кто я?

– Ты Бритос, сын Аристархоса Клеоменида.