Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

Большая часть афинских зрителей между взрывами хохота вряд ли могла пропустить намек на тот факт, что спартанские женщины, в отличие от их собственных жен и сестер, публично занимались гимнастикой и атлетикой полностью обнаженными или, по крайней мере, частично раздетыми. Возможно также, что благодаря этим упражнениям спартанским женщинам удавалось сохранить красивую форму груди даже после вскармливания младенцев, конечно, если только они не прибегали к услугам кормилиц-илоток.

Лисистрата заканчивается также совершенно в спартанском духе: сначала один спартанец, а затем спартанская пара вместе поют специфические спартанские песни и исполняют танцевальные фигуры (греческое слово «хор» первоначально означало танец, прежде чем приобрело значение совместного пения). Отметим, в частности, финальное обращение к Елене, «дочери Леды».

Вновь оставь прекрасный ТайгетИ приди, лаконская муза, достойно

Хвалу вознеси богу Амиклы [Аполлону]И Афине МеднодомнойИ благородным сынам Тиндарея [Кастору и Поллуксу],Играющим у Эврота.Ола! Ола!

Скачи проворно, такВоспоем мы славу Спарте,Что наслаждается плясками в честь богов,И ритмом танца,

И там, как молодые кобылки, девицыПляшут у Эврота, вздымая ногами тучи пыли,Тряся волосами, подобно вакханкам, танцующим с тирсом.Их ведет за собою дочь Леды —Их чистый и прекрасный водитель хора.

В 1200 г. до н. э. или около того Микенский дворец в Ферапне сгорел и разрушился, количество и качество поселений в регионе в целом резко сократилось, так что к 1000 г. можно говорить, что Лакония переживала Темные годы. Некоторые проблески света смутно прослеживаются в Спарте в десятом-девятом столетиях, например, в храме Орфии около Эврота, который сыграет ключевую роль в более поздней системе спартанского воспитания Агогэ. Однако с точки зрения археологии это произошло не раньше восьмого века, когда лучи света стали ярче и разлились более равномерно. К этому времени на том месте, что считалось акрополем в Спарте, было сооружено святилище в честь покровительницы города богини Афины, и именно Афина позже, в VI в., получила наименование «Афина Меднодомная», использованного Аристофаном в конце его Лисистраты. Большое значение имело и святилище Аполлона в Амиклах, всего в нескольких километрах к югу от Спарты, также упоминаемое в Лисистрате, и здесь более, чем в собственно Спарте, миф, религия и политика соединились, чтобы впервые намекнуть о политической истории происхождения спартанского полиса или государства.

Греческий polis был не просто физическим пространством, хотя и имел дополнительное значение физической единицы, объединявшей сельскохозяйственную территорию с административным центром. Он не был и государством в современном понимании этого слова, предполагающим наличие централизованных органов управления (исполнительную, законодательную, судебную власть и вооруженные силы), отделенных от народа в целом и противопоставленных ему. Скорее полис был государством-гражданином, государством, в котором «спартанцы» были городом, если так можно выразиться. В самом деле, спартанцы в целом, как мы увидим, могли быть в Греции пионерами создания особого типа организованных общественных гражданских действий.

С другой стороны, в отношении архитектуры и организации пространства они плелись позади большей части Греции, или, во всяком случае, большинства передовых районов Южной Греции восьмого, седьмого и шестого веков. И совершенно очевидно, что они никогда по-настоящему не урбанизировали свой главный населенный пункт. Как замечает Фукидид в начале своей Истории спартанско-афинской войны, спартанцы сохраняли более старую форму своих поселений в виде деревень, остатки которых, как он точно предсказал, окажутся столь непрочными и столь невыразительными, что будущие посетители этих мест не смогут в полной мере оценить то могущество, каким фактически когда-то обладала Спарта. И, соответственно, спартанцы не возводили прочных городских стен или вообще какие-либо стен до II в. до н. э.