Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

В действительности этот праздник должен был иметь особый культурный, так же как и культовый, смысл и значение, так как спартанцы вообще славились своими танцами, в частности особым военным танцем пиррик (названным в честь Пирра или Неоптолема, сына Ахилла). Так как все боги Спарты, причем не только мужского, но и женского пола, были визуально представлены своими культовыми статуями с оружием и в доспехах, праздник безоружного танца в честь вооруженного Аполлона приобретал очень специфическое дополнительное значение. Вероятно, в этом спартанцы подошли ближе всего к созданию коллективной совместной высокой культуры в ее афинском понимании. Именно на Гимнопедии спартанцы высокого ранга особенно любили приглашать своих знатных иностранных друзей в качестве гостей, угощая их зрелищем не спешащих обзаводиться семьей спартанских холостяков, традиционно обвиняемых в пренебрежении рекомендацией жениться и плодить себе подобных. Древний поэт, который не был уроженцем Спарты, сравнил спартанцев с цикадами, потому что они всегда объединялись в хор (как для совместного пения, так и танцев). Гимнопедии, отмечавшиеся в самое жаркое время года в самом жарком месте Греции из-за высоты над уровнем моря (около 200 м), придавали характерный спартанский гимнастический оттенок этой радостной теме.

В Древней Греции религия и политика были неразделимы, и, следовательно, неудивительно, что законы Спарты были почтительно приписаны Аполлону Дельфийскому. Ксенофонт в своем эссе по поводу спартанских законов и образа жизни, написанном в начале IV в., называет их «установленными Дельфийским оракулом». Обращение к божественной поддержке было одним из способов попытки гарантировать их соблюдение. Другим способом было включение молодежи в условия постоянства укоренившихся законов через посредство сурового образовательного и социально-психологического режима. Предположительной личностью, которой приписывается изобретение законов и системы воспитания, был удивительно предусмотрительный Ликург.

Ликург

Плутарх, задумав свой великий проект описания и сравнения истории жизни великих греков и римлян более или менее отдаленного прошлого, никак не мог обойти вниманием жизнь Ликурга. Он фактически сделал ему большой комплимент, сравнив его с Нумой, великим законодателем древних римлян. Однако в своем предисловии к биографии Ликурга он признается, что писать ее было нелегко, так как все, что утверждается относительно Ликурга в разных источниках, противоречит одно другому. Так как Плутарх, неутомимый исследователь, цитирует не менее пятидесяти предыдущих авторов только по поводу одной этой биографии, мы можем легко понять его чувство огромного разочарования. Современный историк, несомненно, отказался бы от этой идеи. Следовательно, мы можем быть только благодарны за то, что Плутарх был историческим биографом и морализатором (писал нравоучительные исторические биографии), а не историком в строгом смысле этого слова; так как его «биография» Ликурга содержит разного рода детали по поводу Спарты, жизнь которой Ликург предположительно реформировал, эти детали полностью отсутствуют где-либо еще или в той же форме, или с теми же подробностями. В некотором смысле парадоксально, но в чем его работа менее всего полезна, так это в попытке наметить вероятный контур жизни этого человека.

Если предположить, что Ликург действительно был реальным человеком, то я уже упоминал вероятность того, что он представляет собой материализованную проекцию Аполлона, являвшегося божественным гарантом «его» законов. (Точная транслитерация его имени — Lykourgos

, что в переводе означает нечто вроде «Волк-работяга» или «Волчий», а это один из многочисленных эпитетов Аполлона.) То, что сами спартанцы сомневались в статусе Ликурга, хотя их общество тратило множество усилий на увековечение его памяти, без сомнения, дополнительно и значимо указывает на недостоверность его существования.

Я приведу только две иллюстрации этой неопределенности. Одна из них содержится в первой книге Историй Геродота, где он в общих чертах описывает и представляет Спарту и Афины как два великих греческих государства, которые сыграют ведущую роль в Греко-персидских войнах в начале V в. Там он упоминает посещение Дельфийского оракула самим знаменитым Ликургом. Как только Ликург вошел в храм, тут же оракул провозгласил следующее:

Сюда в мой богатый храм ты пришел, Ликург,

Любимец Зевса и всех богов, Олимп населяющих.Не знаю, объявить ли тебя человеком иль богом,Но склонен я верить, Ликург, что ты бог.