Спасал ли он жизни? Откровенная история хирурга, карьеру которого перечеркнул один несправедливый приговор

Он объяснил, что я могу выбирать из разных корпусов, но порекомендовал Сэмфорд — корпус для пожилых. Там находилось всего 15 заключенных. В него многие стремились попасть, потому что он был чистым и спокойным, с собственными местами отдыха и развлечений. На тот момент свободных мест не было, но надзиратель сказал, что направит меня сначала в Уилфорд, а затем переселит в Сэмфорд.

* * *

Я пробыл в корпусе для новоприбывших десять дней. В последний день появилось объявление, что некоторых заключенных, в том числе и меня, переводят в Уилфорд. Нас попросили прибрать и освободить комнаты, а к десяти часам утра принести пакеты с вещами к главному входу. Там нас должен был ждать микроавтобус.

К тому моменту я успел обойти обширную территорию тюрьмы и представлял, где находится Уилфорд. Он располагался в центре территории тюрьмы рядом с административными зданиями и библиотекой. При входе мы увидели просторную столовую слева и кабинеты справа. Коридор и лестница вели к комнатам и холлу. Примерно через полчаса нас позвали в один из кабинетов. На большой доске объявлений висел лист с именами заключенных, их тюремным номером и номером комнаты. Рядом с некоторыми фамилиями была указана дата освобождения. Совершенные преступления указаны не были.

Сидевший за столом надзиратель не представился, но спросил мою фамилию и тюремный номер. Когда я ответил, он снял с крючка один из ключей и подал его мне, велев каждый раз, выходя из корпуса, вешать его на свое место. Так он понимал, кто в корпусе, а кто нет. Он сообщил, что фамилии заключенных, которым пришли письма, будут вывешены на доске объявлений у кабинета. Рядом с фамилиями будет указано количество писем. Чтобы получить почту, нужно подождать за дверью. Он сказал, что моя одноместная комната находится на втором этаже. Я поднялся, застелил постель и написал несколько писем.

Телефон в коридоре располагался недалеко от моей комнаты, и я удивился, что он был свободен. У меня было немного денег на телефонном счете, и я позвонил домой, чтобы сообщить Кэтрин о переводе в другой корпус. Она с детьми хотела навестить меня в выходные, и нужно было получить разрешение на свидание. Спустившись на первый этаж, я отправил письма, взял бланк разрешения на свидание, заполнил его и сдал. В кабинете выдачи писем я забрал три письма — они были полны слов ободрения и поддержки от родных и друзей.

Я воспользовался возможностью исследовать корпус. На двери каждой комнаты висела карточка с фамилией и тюремным номером заключенного. Комната отдыха в центре второго этажа была оборудована столами для снукера и настольного тенниса и телевизором. В расположенной неподалеку душевой было десять душевых кабинок.

Я был удивлен, увидев, что в Холлсли-Бэй некоторые заключенные принимали душ днем. В других тюрьмах это было возможно исключительно в специально отведенное время.

На первом этаже были прачечная и подсобка со всем необходимым для уборки в комнатах и коридорах. Еще в одной комнате заряжалось около 60 моторизированных кресел-колясок, стало быть, здесь довольно много инвалидов и пожилых людей.

На стенах висело несколько досок с разными объявлениями. На одном листе, например, была информация о заключенных: национальность, вероисповедание, возраст и адрес места жительства в Великобритании. Я удивился, увидев, что в тюрьме содержались заключенные из Африки, России, Австралии, Южной Америки, Юго-Восточной Азии и с Карибских островов. Большинство заключенных исповедовали христианство, вторыми по численности были мусульмане, но были и индуисты, буддисты и иудеи.

Комитет по питанию три-четыре раза в год проводил опросы, и результаты последнего из них были на доске. Заключенные считали питание хорошим, но многие были не удовлетворены качеством предлагаемой пищи. Несколько человек пожаловались на перья, найденные на кусках курицы.

Пройдя по коридору, я увидел, сколько заключенных стоит в очереди за едой, и понял, что тюрьма переполнена. Как можно было расселить столько человек на такой маленькой площади? Я насчитал всего троих надзирателей, дежуривших в тот день.

Отбывая наказание за решеткой, я постоянно слышал разговоры о нехватке персонала в перенаселенных тюрьмах.

Я пожал руки нескольким заключенным и напомнил себе, что нужно за короткий срок запомнить много новых имен. Многие заключенные шли на раздачу еды с закрывающимися пластиковыми контейнерами — они были разрешены, поскольку пища дольше оставалась теплой, ее было легче переносить. Некоторые заключенные ели в столовой, но многие уносили пищу в комнату. Я побежал с едой к себе, потому что хотел досмотреть программу «Погоня».

* * *