Спаси меня

Гостиная была чудесно украшена, папа и Эмбер в этом году превзошли самих себя. С потолка свисали белые и мятно-зеленые кисти, над столом была натянута гирлянда той же расцветки, а позади стола, на котором лежали подарки, в воздухе висели две мятно-зеленые, с металлическим отблеском надувные цифры, соответствующие моему возрасту.

Следующие полчаса прошли как в тумане. Все меня поздравляли, обнимали, спрашивали, как я себя чувствую, и, наконец, вручали подарки. От дяди Тома, тети Труди и Макса я получила том Моей геройской академии, серии манги, к которой присматривалась уже несколько месяцев, от Эмбер новые цветные ручки и наклейки для ежедневника, а от дедушки и бабушки – два учебника, которые стоят в программе чтения Оксфорда. Родители подарили мне наружный жесткий диск, который я хотела с тех пор, как мой ноутбук в начале года без видимых причин испустил дух и почти все файлы пропали.

– А это от кого? – спросила я, указывая на коробку, оставшуюся на столе.

– От твоего тайного поклонника, – ответила мама и игриво дернула бровями. Я с недоверием перевела взгляд с нее на папу. Он только пожал плечами.

– Это пришло по почте, – объяснила Эмбер.

– И отправитель не указан? – удивилась я, рассматривая черный картон, перевязанный синей лентой.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, когда мы и так знаем, от кого это, – вставила Эмбер.

– О боже, только не говори, что у тебя есть парень, – воскликнул кузен Макс, выпучив глаза.

Эмбер сказала «Да» в тот же момент, когда я закричала «Нет».

– Открой, – предложила Труди, заглядывая мне через плечо. Одной рукой она потянулась вперед, делая вид, что хочет дернуть за кончик банта. Я тут же отодвинула коробку, взяла ее и уселась с ней на диван.

Я стала медленно развязывать бант. Ужасное чувство, когда все взоры устремлены на тебя, и я грозно посмотрела на семью, чтобы они не таращились. К сожалению, это не подействовало. В гостиной наступила гробовая тишина. Я со вздохом подняла крышку.

В коробке лежала сумка. Затаив дыхание, я достала ее и поставила себе на колени. Она была из темно-коричневой, вощеной кожи, с регулируемым ремешком и двумя маленькими карманами под одним клапаном. Я осторожно раскрыла ее. Подкладка сумки была сделана из сине-зеленой клетчатой ткани, и отделения внутри с первого взгляда показались мне очень удобными. Есть отделение для ноутбука, несколько маленьких по бокам, на молниях, и главное отделение с узким кармашком посередине.

С такой сумкой я могла бы, без сомнений, завоевать мир. Я осторожно закрыла ее и погладила по дорогой коже. Тут я увидела то, чего не заметила с первого взгляда. На правом нижнем углу клапана стояли три буквы – инициалы: Р.Д.Б.

У меня перехватило дыхание. Я почувствовала себя как во сне, и охи и ахи семьи едва доходили до моих ушей. Я заглянула в коробку и на дне, устланном черной шелковой тканью, обнаружила карточку. Кремово-белую, с узким золоченым краем. На ней черными буквами было написано:

С днем рождения, Руби. – Д.

И больше ничего. Несмотря на это, во мне вскипело множество чувств, и они мурашками разбежались по всему моему телу. Я не знала, как реагировать, могла лишь таращиться на эту сумку, пока в глазах у меня вдруг не запрыгали цифры и знаки фунтов стерлингов. Это наверняка был самый дорогой подарок, который я когда-либо получала. Но вообще-то мне совсем не хотелось об этом думать.

Я не хотела размышлять и над тем, что означал тот факт, что Джеймс подумал обо мне и сделал такой подарок. Может, он увидел, что мой рюкзак того и гляди развалится? Или он узнал, что я уже несколько месяцев экономлю деньги, чтобы купить сумку на следующий год? Он что, пожалел меня?

Не знаю, и при мысли об этом начала кружиться голова.

– У молодого человека есть вкус и стиль, это очевидно, – вздохнула Труди.

– И деньги, – решительно добавил Макс.

– Не думаю, что он платил деньги за эту вещь, если его родителям принадлежит предприятие, которое изготовило ее, – заметила Эмбер.

– Друзья! – перебила мама и указала на обеденный стол, за которым был накрыт праздничный завтрак. – Оставьте Руби в покое и садитесь. – Она подошла ко мне, взяла с колен сумку, осторожно поставила обратно в коробку и потянула меня за руку, поднимая с дивана. Обняв за плечи, прижала к себе. – Нехорошо так говорить о подарке. Молодой человек думал о тебе, и это чудесный жест, за который мы должны быть благодарны. – Она постучала пальцем по моему носу: – А теперь иди задувать свечи.

Мы все пошли к столу. Уже десять лет у меня было одно-единственное желание, которое я мысленно загадывала, задувая свечи на именинном торте. Оксфорд. Однако в этом году в голове появилось другое слово, и мне пришлось остановиться, чтобы сосредоточиться.

– В восемнадцать лет можно загадать два желания, – мягко произнес папа. Я не заметила, как отец подъехал ко мне, пока он не погладил меня по спине. Он явно увидел на моем лице следы мысленной борьбы.

– Это точно, – подтвердила мама. – Это закон дня рождения.