Спаси меня

Джеймс вдруг наклонил голову, прижавшись губами к моему уху.

– Расслабься, – шепнул он.

Легко сказать. Но я пыталась. Я пыталась ослабить напряжение в руках и не так судорожно следить за тем, чтобы делать правильно все шаги. Я отпустила мысли и расслабилась – в точности как себе представляла, когда мы в первый раз примеряли костюмы.

Джеймс подхватил танец. Он мягко вел меня по паркету, и я чувствовала себя так, будто воспарила. Интересно, нам еще когда-нибудь представится случай потанцевать? Что произойдет, если я скажу, что с этого дня он больше не обязан участвовать в наших заседаниях?

Хотя я вообще не хотела этого, я вдруг почувствовала тяжесть в груди. Я пыталась игнорировать это, но тяжесть становилась все более гнетущей, чем дольше я думала о том, что после этого вечера будет между Джеймсом и мной.

– Что случилось? – спросил он и испытующе прищурил глаза.

– Я должна тебе что-то сообщить.

Бирюзовый взгляд Джеймса остановился на мне, он смотрел выжидательно и терпеливо, хотя я и видела искру подозрения.

– Я думала о том, что ты сказал в день моего рождения. Что это твой последний год, и потом… – Я откашлялась и почувствовала, как Джеймс вдруг напрягся. – Ну, в общем, я поговорила с ректором Лексингтоном. Мы сошлись на том, что тебе пора вернуться к тренировкам.

Его движения на какой-то момент стали медленнее, и он продолжил танец, как будто только заучивал хореографию.

– Что? – просипел он. Голос у него сразу охрип. Голос – это то, что всегда его выдает. Взгляд остается твердым, осанка прямой, а движения уверенными – но голос отказывается в этом участвовать. Если Джеймса что-то задело за живое, это сразу заметно по голосу. Так и сейчас.

– Я считаю, ты действительно круто вписался в команду и много привнес в обсуждения. И Лексингтон оценил твои старания. – Моим расслабленным тоном я хотела вообще-то добиться того, чтобы атмосфера между нами разрядилась, но произошло как раз наоборот. Глаза Джеймса потемнели, и в следующий момент он притянул меня к себе – теснее, чем полагалось в Викторианскую эпоху. Но танцпол был полон, и все танцующие заняты самими собой, так что никто не обратил на нас внимания. На нас и на тот факт, что Джеймс свирепым взглядом вышиб из меня дух.

Он снова подал голос:

– Ты…

Внезапно гирлянды погасли. Все разом. Пара оркестрантов ошиблись, и по залу разнеслись фальшивые ноты. А свет гирлянд – единственное освещение зала.

– Джеймс, клянусь, если это опять твои проделки, то я…

– Не мои, – перебил он. Я едва видела его лицо, но он, кажется, был растерян не меньше меня. Наконец он тихо выругался: – Надо бежать к распределительному щитку. Оркестр не может играть. Сейчас же весь вечер пойдет насмарку.

Я кивнула, и Джеймс крепче сжал ладонь. Мы вместе стали пробиваться сквозь растерянную толпу, я при этом чуть не наступила на подол собственного платья. Когда мы вырвались в коридор, я с облегчением вздохнула. Джеймс выпустил мою руку, пока мы шли по лестнице в подвал, и я держалась за перила. Я пыталась не думать о том, почему мне вдруг так болезненно стало не хватать его теплой кожи. В подвале было темно. Джеймс достал телефон и включил фонарик, чтобы осветить дорогу.

– Как холодно, – пробормотала я, обнимая себя руками. – И жутко. – Мне чудилось, что того и гляди из-за угла выскочит клоун, или монстр, или их гибрид.

Джеймс ничего не сказал, он направлялся прямиком к большому распределительному щитку слева по коридору.

– Вообще-то меня должно насторожить, что ты так хорошо знаешь, где он находится.

Джеймс нахально улыбнулся. Он открыл дверцу личным ключом и отступил на шаг в сторону, чтобы я тоже могла заглянуть внутрь. Два предохранительных автомата были выбиты, и когда Джеймс вскинул вверх их тумблеры, издалека до нас донеслись восклицания радости. В следующую секунду свет вспыхнул и здесь, внизу, с легким пощелкиванием неоновых трубок. Я вздохнула с облегчением. Джеймс снова закрыл распределительный щиток, и я тут же развернулась к выходу. Мне хотелось поскорее выбежать из этого подвала.

Подхватив подол платья, я стала подниматься по лестнице. Когда я была уже почти наверху, сзади меня удержал Джеймс:

– Погоди.

Я повернулась к нему и вопросительно посмотрела.

– Ты правда думала, что я могу устроить что-то подобное? – Он выглядел серьезно озадаченным, как будто не мог поверить, что я ожидала от него такое.

Но если быть честной, то… да, я ожидала.

Не знаю, что происходит между нами. И хотя мы в последние недели сблизились, это не значит, что я ему доверяю. Слишком уж много всего случилось раньше, и у меня в ушах до сих пор стояли их с Лидией угрозы. Я обещала Лин быть осторожной и придерживаюсь этого обещания.

– Ну, разве что на миллисекунду, – жалобно созналась я.

Он был озадачен.

– Ничего подобного я больше никогда не сделаю, Руби. Теперь я знаю, сколько трудов ты в это вложила и как много это значит для тебя.

Такое чувство, будто кто-то двумя руками сдавил мою грудную клетку, чтобы мне стало трудно дышать.

– Извини, – тихо сказала я. – Думаю, я просто испугалась, что опять получится так, как в начале учебного года.