Спасите наши души

— А как же твоя компания? Потеряют, искать будут, — напомнил я.

— Не будут, — усмехнулся Высоцкий. — Сейчас допьют это пойло… где его только Валерка нашел, наверное, подогнал какой-то поклонник… кто-то домой поползет на бровях, остальные прямо там уснут. Не до меня им, много уже выпили.

— А Татьяна?

Высоцкий поморщился.

— Сама доберется, если захочет, — как-то резковато ответил он, но быстро смягчился и пояснил: — Иногда не хочет. Особенно после таких посиделок.

— Да уж… — пробормотал я. — Высокие, высокие отношения…

— Цитата? — Высоцкий цепко глянул на меня.

— Что? А, нет, я просто… Просто мне странно всё это узнавать. Непривычно. Хотя и сам не аскет в этом отношении[17].

— Да разное в жизни бывает…

Вдалеке показалась бежевая двадцать первая «Волга» с шашечками на боку.

— Едет, — сказал Высоцкий, тоже заметивший машину. — Ну так что? Принимаешь моё предложение?

Я кивнул.

— Принимаю. Только не обижай её — всё-таки студентка, комсомолка и спортсменка. Если пожалуется, придется тебя наказывать… по всей строгости, — я улыбнулся, давая понять, что шучу.

Хотя я вовсе не шутил. Мне не хотелось, чтобы этот актер испортил Нине жизнь. С другой стороны, у неё появится возможность в старости давать интервью про отношения с Высоцким, и ещё она, наверное, напишет толстую книжку, в которой этот вечер и эта ночь превратятся в нечто грандиозное — хотя большую их часть она просто проспит.

— Не обижу, — он хлопнул меня по плечу — и вдруг засуетился, роясь в карманах.

— Черт! Бумажник в театре забыл… — сказал он расстроено. — Слушай, не в службу, а в дружбу — червонец не займешь? Я отдам вместе с контрамарками.

Я улыбнулся, достал красную купюру и отдал ему.

— Если что — у этой дамы в кармане пальто целый комок денег, — сказал я. — рублей двадцать. Правда, она их копила, думаю, целый год, так что… в общем, ей тебе точно придется компенсировать всё до копейки. Договорились?

Высоцкий снова рассмеялся.

— Договорились! Уж этого от меня точно ожидать не стоит — комсомолок и красавиц я никогда не грабил.

Машина остановилась рядом с нами, мы погрузили Нину на заднее сиденье, Высоцкий сел вперед — водитель его узнал и буквально настоял, чтобы актер сидел рядом с ним, — и они отправились в следующее великое приключение, как говорил герой одной ещё не написанной сказки.

Я пожалел, что «мой» Орехов не курил — в этот момент сигарета была бы как нельзя кстати. Но сигарет не было, от спонтанной покупки я избавился на следующий же день, раздав коллегам, так что я просто стоял и смотрел им вслед.

— Уехали?

Голос был женский и тот самый, что хотелось слушать вечность. Я обернулся.

— Да, Татьяна. Владимир предложил устроить девушку у него. Ко мне везти далеко, а где она живет, я не знаю. Где-то в Люберцах.

— Что же вы так плохо подготовились к свиданию? — спросила она.

— А это и не было свиданием, — я пожал плечами. — Мы познакомились прямо перед театром. Она искала лишний билет, а у меня он как раз был.

— Кто-то не пришел?

— Никто и не должен был… так получилось. Мне достались два билета, но на второй никто не претендовал.

— Забавно… человек получает билеты в первый ряд… да, я вас заметила, мы хорошо видим тех, кто там сидит… это второй ряд уже теряется в тенях, а первый видно. И знаем, что эти билеты просто так никому не попадают. Обычно это какие-то полезные люди. А вы? — спросила она. — Вы — полезный человек?

— Надеюсь, — ответил я. — Но, думаю, о пользе моей судить не мне.

— Вы из КГБ, — уверенно сказала Татьяна. — Не возражайте. Я права. И как вас к нам занесло?

Я всё-таки обдумал возможность возражений — и отбросил эту идею, как бесперспективную. Переубедить её, кажется, было очень сложно, если не невозможно.

— Случайно, — я улыбнулся. — Я действительно пришел в ваш театр, как обычный зритель, а билеты мне достались благодаря везению.

Говорить о том, кто мне дал билеты, я бы не стал даже под пытками.

— Знаете… — она внимательно посмотрела мне в глаза, и я почувствовал, что та влюбленность возвращается. — А я вам верю. Да. Всё случайно. И всё случайность. Игра судьбы. Как в «Гамлете». Жаль, мне не дали сыграть там Офелию, я очень хотела. Но Юрий Петрович сказал, что я неправильная Офелия. Мне было обидно. Вы где живете?

Переход был слишком резким, я даже слегка растерялся, но быстро собрался.

— На Речном, это север зеленой ветки, — повторился я.

— Далеко, — она чуть наклонила голову. — Но до закрытия пересадки ещё пятьдесят минут, и мы успеем. Поедем к вам?

Я обдумал эти слова, которые прозвучали очень непонятно — то ли как предложение, то ли как констатация факта. Правда, этот факт ещё не свершился.

— А Владимир?

— Володя? — эхом откликнулась она. — У Володи всё хорошо. Он полночи будет писать песни, потом эта девушка придет в себя, они немного выпьют и чудесно проведут время. Так уже было, и так будет. Не мне его менять. Но я тоже хочу чудесно провести время. Или вы против?

Я чуточку промедлил — самую малость.

— Ты, — сказал я.

— Что?

— Давай на ты?

— Можно на ты. Это правильно. Так ты против?