Спасите наши души

То, что красавица, комсомолка и спортсменка Нина была в почти невменяемом состоянии, я уточнять не стал.

— Артисты… — осуждающе пробормотал Денисов. — Ну а ты вообще как там оказался? С чего тебя в этот театр-то понесло?

— Дали билеты, я и сходил, — с легким безразличием пояснил я. — Билетов было два, поэтому прямо перед театром предложил этой Нине пойти со мной — она спрашивала, есть у кого лишний. Но там таких много, Таганка же. Выбрал её случайно, особо не разговаривали, откуда я — ей не известно. Она, по её словам — студентка пищевого института, я потом проверил, учится такая. Видите, особенно и не о чем было докладывать. Обычная личная жизнь, поэтому и не стал вас беспокоить.

— Не стал он… ты и сам, как эти — артист, — пробурчал полковник. — А билеты где взял?

Я обдумал, насколько откровенным могу быть в этом вопросе — и решил стоять до конца.

— Боюсь, этого я сказать не могу, — твердо произнес я.

Наверное, это стоило того, чтобы увидеть выражение лица Денисова.

— Что за тайны мадридского двора?

— Мы вообще тут с тайнами работаем, — улыбнулся я. — Но если вам об этом не сообщили, то, думаю, и я не должен этого делать.

— Ох ты ж… шпиён чертов!

— Да какое там… учусь помаленьку, под вашим руководством, Юрий Владимирович.

Его имя и отчество я произнес с легким нажимом, и до него наконец-то дошло. Он на секунду замер, потом повертел головой и уставился прямо на меня.

— Что ж… Мой тебе приказ — держись от этого театра и от его актеров подальше. Увидишь кого на улице — переходи на другую сторону. Понял?

Я помялся. Денисов заметил это и вопросительно уставился на меня.

— Разрешите вопрос, Юрий Владимирович?

— Разрешаю, — бросил он.

— Высоцкий предложил мне две контрамарки на спектакль «Добрый человек из Сезуана». Просто так билеты туда, сами понимаете, не достать, обидно от такой возможности отказываться. Даже если сам не пойду — подарю кому-нибудь.

Например, вам, товарищ полковник. Про это я вслух не сказал, но он и так всё понял правильно.

— К тому же этот Высоцкий должен мне десять рублей, у него на такси денег не было, — привел я последний аргумент.

— Понял, понял… хорошо, за «десяткой» своей сходи, — проворчал Денисов. — Но потом — всё, полный стоп!

— Так точно, Юрий Владимирович.

Мне стоило очень больших усилий не улыбнуться.

— Тэк-с… с этой проблемой порешили. Перейдем к следующей. Вот, ознакомься.

Денисов достал из ящика стола лист бумаги с характерным гербом сверху и подвинул его мне по столешнице. Я взял его и прочитал небольшой текст, который непосредственно касался меня.

Это был приказ о создании группы в составе нашего отдела, и я назначался её руководителем. Названия у группы не было, задачи тоже не обозначались, но Макс, который по этому приказу становился членом группы, в качестве непосредственного начальника получал меня. Правда, состав группы определялся в три штатные единицы, но вместо фамилии третьего члена было указано, что эта вакансия заполняется начальником 5-го отдела УКГБ по городу Москве по мере необходимости.

Я это понял так, что необходимость заполнения вакансии Денисов будет определять в зависимости от наших с Максом успехов. Если этих успехов будет мало, мы так и останемся вдвоем. А если их не будет совсем — группа закончится так же быстро, как и появилась.

— Поздравляю, Виктор. Начальник группы — это капитанская должность, — с намеком сказал он и тут же добавил: — Доверие высокое, но его нужно оправдать.

— Рад стараться, товарищ полковник, — ответил я, выпрямив спину.

— Вот и старайся, артист, — усмехнулся Денисов. — Всё, свободен. Завтра жду доклад о планах работы группы. От текущих дел освобождать не буду.

* * *

Макса я отправил знакомиться с приказом, а сам взял чистый лист бумаги и долго смотрел на него, не решаясь написать первый пункт плана работы своей собственной группы. В принципе, мне не нужно было изобретать велосипед — за основу можно было взять тот документ, который я показывал Денисову сразу после новогодних выходных. К тому же тот мой план уже попутешествовал по коридорам КГБ, прошел и московское управление и, судя по всему, центральный аппарат, и явно получил одобрение на самом верху. Полученные от Андропова билеты на Таганку этому были очевидным подтверждением — хотя их вручение и выглядело как награда за отвергнутую идею с иноагентами.

Но что-то противилось карандашу, и он не хотел выводить на бумаге даже первую цифру. Пришлось проводить срочный самоанализ — и я понял, что думаю совсем не о планах борьбы с проникновением мирового капитала в страну победившего социализма. Эта проблема вообще начала казаться мне слишком надуманной и пошлой. Ею, разумеется, придется заниматься — приказы за подписью Андропова просто так игнорировать нельзя, — но, видимо, по остаточному принципу. Впрочем, я надеялся решить поставленную задачу даже малыми силами. А пока…

Карандаш всё-таки опустился на бумагу, но написал я совсем не то, что собирался. И уставился на два слова, появившихся на чистом листе против моей воли.

«Татьяна Иваненко».