Спаситель мира

– Ох уж эти теперешние биопрограммисты… – проворчал Паскаль. – Понятия не имеют о начинке собственных машин.

Восхищенный присвист. Кажется, Эрмана.

– Он прав. Пошло!

– Так вот в чем дело, – задумчиво заметил Паскаль. – В этом параллельном Инфокосме Нод-два начал с нуля. Никаких сложных подпрограмм, никаких библиотек метакоманд, и уж тем более никаких хитроумных языков. Только двоичный код.

– Тогда мы пропали! – бросил Сильвио. – Каша из машинного языка, выведенная в бинарном коде или в шести-блин-каком-то, все равно остается кашей. Без протокола мы не сможем даже узнать, о каком типе данных идет речь.

– Да что же вы за недоумки! – воскликнул Паскаль. – А чего ты ждал? Нод ведь показывает что-то Юс’суру, верно? Он позволяет ему увидеть и услышать Инфокосм. Значит, это картинка и звук! Поищите в базах данных, какие протоколы кодирования использовались во времена первых Нод. Если наш начал с нуля, он должен следовать простым командам, заложенным в основу его ПЗУ[48], которыми никто не пользовался как минимум лет сто.

– Вот геморрой, – простонал Роберт, – нам только археологии не хватало!

За это время пространство, в котором перемещались мы с Юс’суром, сильно изменилось. Теперь мы летели над огромными артериями, по которым циркулировали светящиеся сферы. Они разветвлялись во всех направлениях, растягиваясь до самого горизонта. Из-за отсутствия хоть какого-нибудь знакомого ориентира я не представлял себе их размеров. Вокруг роились облака разноцветных завитков, собиравшихся вместе и рассыпавшихся с непредсказуемостью косяков рыбы. Время от времени один из завитков стремительно проникал в артерию, пробуравливал светящуюся сферу, выскакивал с другой стороны артерии со своей наколотой на острие добычей и со скоростью молнии исчезал вдали.

– Что за черт, – пробурчал я про себя. – Никогда ничего подобного не видел.

– О чем ты говоришь? – спросил Юс’сур.

– Прошу прощения, просто мысли вслух. Я подумал, что мало чем смогу вам помочь.

– Почему же?

– Проблема в том, что эта версия Инфокосма имеет очень мало общего с той, которую я знаю. Все организовано по-другому. Я не в состоянии сказать вам, приближаемся мы к сектору кэша… воспоминаний или нет.

– Я не представляю твоего Инфокосма, Альберик. Но то, что вижу я, мне более-менее знакомо. Очень похоже на чей-то разум.

Чей-то разум. Юс’сур не мог бы сказать ничего, что взбудоражило бы меня больше. Чтобы все это могло существовать, мутантные аксоны должны были выстроить в самом сердце Нод настоящую параллельную синаптическую систему. Если, по словам Предка, эта система так похожа на настоящий разум, то, возможно, она действительно уже почти мыслит? Я не успел всерьез поразмыслить над этим, но сразу предположил, что, если дать ему время или же, просто когда он второй раз пройдет через сверхсветовую фазу, Нод-2 может обрести сознание. Головокружительная перспектива!

– У меня что-то есть! – закричал Эрман, прервав мои размышления. – Думаю, несущая частота. Раскладка по четыре мегабита на канал.

– Так мало? – бросил Роберт Лонгви. – Черт, наверняка допотопная древность!

– А сколько каналов? – спросил Паскаль.

– Двенадцать. Шесть на картинки и столько же на звук.

– Постарайся вывести на дисплей.

– Ладно.

– Похоже, работает.

– Нет, все размыто.

– Не размыто, – заметил Сильвио. – Просто двоится. Нод генерирует отдельный сигнал для каждого глаза. На экране такое не срабатывает.

– Вот, порядок.

– Но… а это что за штука

?

По тону Эрмана я понял, что они наконец увидели то же, что и я. Юс’сур остановил нас перед странным нагромождением вложенных один в другой тороидов, которые медленно скользили в разные стороны, словно отдаляясь, но в конце концов снова собирались вместе под воздействием импульсов, толкавших их обратно каждые пять-шесть секунд.

Со всех сторон на головокружительной высоте развертывались крупные мягкие формы, словно сборище огромных темных и вялых губок. Кроме центральной группы пульсирующих тороидов, эта зона органического Инфокосма казалась до странности затемненной. Юс’сур выглядел удивленным.

– Какая-то проблема? – спросил я Предка.

– Я этого не ожидал, – ответил он. – Никогда не видел такого количества воспоминаний.

Я в уме перевел «воспоминания» как «данные». Разумеется, биоСтрукт содержал бесконечно больше информации, чем нормально устроенный человеческий мозг. Значит, мы находились перед центральной базой данных.