Спасительная неожиданность

– Ну и дурак, – оценил его честь и мужество я. – С твоих работников взять нечего, это каждый мелкий чиновник понимает, – гони этих нищебродов отсюда взашей! – а тебя дои да дои, куда ты от дома да от корчмы денешься. А всякой чиновной шатии-братии враз к этому делу примажется неимоверное количество, и они будут рвать тебя, как волки оленя.

– Да, – неохотно признал Хрисанф, – развелось этих писцов поганых, всяких там асикритов да кураторов за имперское правление немеряно. Их тьмы и тьмы. Обдерут меня эти канцелярские собаки кругом, без последнего хитона оставят.

– Вот то-то и оно. Поэтому ты в это дело лучше не суйся, а то останешься без кола и двора.

– А как же ребята? – опять забеспокоился трактирщик. – Что если их жестко прихватят?

– Могу сказать, пользуясь твоими способностями предсказателя, что каждого из них ждет в дальнейшем, – подсунулся Полярник.

– Давай!

А я несколько раз пропел мелодичным голоском кришнаита для разогрева публики мантру «Харе Кришна, Харе Рама», и оповестил присутствующих:

– Так индусы молятся Богу Отцу и Богу Сыну. Христианской церковью это не запрещено. Теперь я могу предсказать будущее для вас, священниками это тоже не осуждается. Хотите услышать?

– Да! Конечно! Говори скорей!

И я начал повторять вслух звучащие в голове предсказания.

– Вся эта история с дракой в кабаке ни во что не выльется, никто в ней разбираться не будет. Вероятнее всего эти два гуся поганых и не решатся подсовываться под грозные очи Исаака со своей ерундой, понимая, что с них-то с первых он шкуру и спустит.

Хрисанф разбогатеет во время следующего торгового сезона. Христо попытается уйти и открыть собственное дело, но у него ничего не выйдет – быстро разорится и вернется обратно.

Весной Эйрик столкнется с кровником по имени Вилфрид…

Викинг вскочил, молниеносно сгреб меня за грудки и заорал:

– Говори! Говори! Это главный враг нашего рода! Он троих моих старших братьев убил!

– … и сумеет зарезать его кинжалом по имени Гибель врага…

Эйрик выпустил меня из своих лапищ и упал на стул.

– Это наш родовой кинжал. Последним из нас им владел мой любимый старший брат Алрик, – негромко и как-то отстраненно сказал он. – Я видел эту сталь перед своим бегством из Хассмюры на поясе у Вилфрида. И у меня нет в жизни другой мечты, кроме как убить этого гада из Гуннарссонов и вернуть достояние нашего рода – кинжал по имени Гибель. А на ножах я бьюсь не очень…

– И что? – весело рявкнул Евдоким, – я на ножах всегда был первый в дружине – хошь издалека кину и не промахнусь, хошь так и этак противника его же собственным ножиком распишу, перед этим кинжал из вражеских рук выбив и на лету поймав!

– И ты меня научишь? – полыхнул внутренним огнем викинг.

– А то! Зимой посетителей будет мало, целыми днями учиться будем, коли не заленишься.

– Я не ленив! Но Вилфрид один не ходит… Его спину всегда верный друг Петтер бережет… И бьются они всегда на пару, даже если враг против них в одиночку выступит…

– А рядом с тобой теперь твой верный друг и собутыльник Евдоким выступит! – захохотал бывший сотник, и грубый шрам, пересекающий его щеку, искривился еще больше и показал лицо человека, привыкшего не только убивать, но и рисковать собственной жизнью, – Бог даст, одолеем!

За это и выпили.

– Я отслужу! – преданно заверил Эйрик старшего товарища, – что хочешь для тебя сделаю!

– Конечно сделаешь! Как всех поубиваем, еще кувшина два винища выставишь! Га-га-га! – заржал сотник. – Эй, предсказатель, ты про меня много не бреши – копчу небо, как умею, а всяких половецких кровников на меня охотится неимоверное количество, потому я из Феодосии и отчалил. После того, как половцы город взяли, а я чудом жив остался, подумал: коли узнают, где от ран отлеживаюсь, они всей ордой мой дом штурмовать придут – много ихнего брата в разных боях положил! Поживу на белом свете еще?

– Конечно. И не мало.

– В полной силе?

– Да.

– Вот и славно! – порадовался Евдоким, – Вот за это и выпьем! – и рявкнул командным голосом, привыкшим повелевать и вести за собой сотню в бой: – наливай!

И тут отозвался от входа таким же рявком голос, привыкший повелевать тысячами воинов:

– И мне! И зажрать! – это привел остатки нашей ватаги на завтрак бывший воевода Богуслав.

Он подошел чеканным шагом к нашему столику, схватил железной ручищей кувшин и начал хлебать хмельную прелесть прямо из него. И похмелье отступило!

Дожрал последний кусок хлеба, колбасы ему уже не хватило, обвел таверну просветлевшими глазами и скомандовал:

– Пааавторить! И побольше.

Хрисанф унесся жарить на всех яичницу, Эйрик с Евдокимом последовали за ним, а мне уже весело трещал Ванюшка, плюхнувшийся на их место:

– Мастер! Мы так вчера с Венцем удачно моих коней продали! Хватило и Нае на коралловые бусы, и нам на пивище с крабами. Раки, они и на море раки, только что побольше.

Наина степенно присела на стульчик, гордо выпятила грудь с лежащими на ней розовыми бусами и скромно заметила: