Спасительная неожиданность

Константинополь – это центр мира и всей мировой торговли. Лучшие товары разных народов византийцы доводят до ума, перерабатывают, облагораживают, и нам, русичам, генуэзцам, скандинавам и немцам сбывают.

А в другую сторону, арабам, индусам, китайцам и всяким нам даже и неведомым народам, идут стеклянные итальянские изделия, фризское сукно, слитки серебра с рудников Богемии, мечи с Нижнего Рейна и Фландрии, наши мед, воск, пенька, лен, шкурки пушных зверей и многое, многое другое. И от русских только дары земли, изделий почти нету. Потому и бедны. А императорская казна, получив разные сборы с купцов и ремесленников, ломится от серебра и золота.

Вот и нам с племяшом охота поучаствовать в этом пиру.

Тут я запротестовал.

– Но есть же и у нас достойные мастера! Вот один киевский златокузнец делает великолепнейшие драгоценные украшения…

– Это Соломон что ли?

– Ты его знаешь? – удивился я.

– Кто ж его не знает! Он лучший на Руси, не гляди, что иудей. Сам я его изделия не беру, дорого очень, но по заказам наших бояр и других богатых людей иной раз привожу кое-что.

Но таких, как он, на Руси раз-два и обчелся, а в Константинополе их десятки, а то и сотни. Ну да ладно, нам пора пойти взглянуть как там Андрюшкину ладью законопатили, течь, понимаешь, дала.

– Погоди, не спеши, – остановил его я, – давай как купец с купцом потолкуем.

– Начинай, – сразу подобрался Мартын, – прояви свою новгородскую ухватку и сноровку!

– Нам тоже в Константинополь позарез надо попасть по неотложному делу. Может возьмешь попутчиков? Не бесплатно, конечно.

– Тебя бы я взял с собой охотно, ты мужик в доску свой. Ваньку бы обязательно с собой прихватил: хороший парень, простой, бывший матрос, поможет команде, если что. С вас бы я и денег особых не взял – плавание длинное, скрасили б с тобой дорогу разумной беседой под молодое греческое винишко.

А вот остальные в твоей ватаге, им палец в рот не клади. Мрачный боярин Богуслав – постоянно зверем глядит. Нравный шляхтич Венцеслав – все за кровную обиду почитает, рука вечно саблю ищет.

Да еще и баба в придачу! Провалиться бы ей на ровном месте! Ни в жисть бабу на свой корабль не пущу! От женщин в плавании один убыток – свяжешься, потом не расхлебаешь.

Их ни за какие деньги с собой, да еще по осени, с собой не возьму. Уж не взыщи, поищи кого-нибудь пожаднее нас с Андрейкой. Верно, племяш?

– А то!

– У нас еще два небольших конька, – понуро сообщил я.

– С кониками можете отправляться по берегу. Даже маленькие, они на пару пудов тридцать вытянут, гораздо больше вас пятерых вместе взятых, а ладьи и так товаром перегружены. И лошадей просто так не возят, их на особых ремнях подвешивают, а не то или сами убьются, или кого-нибудь залягают.

Вдобавок Андрейкин впередсмотрящий, вот сукин сын! – в устье Славутича зазевался, и корабль налетел со всей дури на комель здоровенного бревна-топляка. Олешье мы уж к той поре давно миновали, а больше чиниться было негде. Перекидали на мою ладью чего потяжелее, остальное на корму перетащили, чтобы нос над водой поднять, забили дыру чем смогли, да кое-как сюда добрались.

Херсонесские мастера-корабелы по всему здешнему побережью славятся, со вчерашнего дня уж затычку делать начали, сегодня конопатить и обшивать дыру досками будут. Обещали все обустроить прочнее прежнего.

– А как хотите идти?

– Напрямки страшно, прихватит в чистом море шторм, враз рыб отправишься кормить, а вот по побережью, прижимаясь к бухтам, кое-как проплывем. Конечно, дорога будет в два раза длиннее, ветер сейчас неустойчивый – куда потащит, не угадаешь, и не дай Бог в полный штиль попасть, или встречный в лицо бить зачнет, и придется полтора-два месяца плыть, но деваться некуда.

Места мне ведомые. Вначале вдоль дружественных берегов славянских племен тиверцев и уличей пройдем, затем валашские порты-города Томы и Пангликару минуем – вот там ухо надо держать востро, народишко голимые разбойники и отъявленные бандиты, к тамошнему берегу лучше без крайней нужды не приставать.

Этих проскочим, богобоязненное болгарское царство начнется, вот там тишина и порядок! Варна тебя встретит малиновым колокольным звоном, а там уж глядишь и Пиргос показался.

На тамошние злые рифы свет громадного маяка острова Святого Ивана, что в версте от Созополя находится, наскочить не даст. На этом большом и высоченном острове храм и монастырь Святого Иоанна Крестителя находится, большой постоялый двор и лечебница для паломников постоянно народом полны. Отовсюду люди туда полечиться едут, припасть к мощам святого.

А сколько там птиц! Кишмя кишат серебристые чайки и чайки-хохотуньи, бакланы и буревестники, утки разных видов, крачки, чегравы, нырки – нигде я столько птиц разом не видал!