Спасти Феникса

Кузен Тавина вытаращился на принца, потом с побелевшим лицом отдал салют.

– Как желаете, ваше… сир. Я передам моему сержанту насчет ворот.

Фу обменялась взглядами с Тавином. Они оба прекрасно знали, что это значит: он передаст сержанту, а сержант ничегошеньки не сделает.

– Сперва скажи ему, что видел Ворон, – напомнил Тавин, сделавшись слишком похожим на Па. – А потом закрой рот. И перестань позорить марканов. – Он накинул капюшон. – Пошли отсюда.

Все молчали, пока спускались обратно к Третьему рынку. У подножия лестницы Тавин поймал руку Фу и потянул ее в нишу.

– Это ведь было не в первый раз, верно? – спросил он с напряженным от гнева лицом.

Принц наклонил голову, однако Фу поняла намек Тавина достаточно хорошо.

Она встретила его взгляд, потом посмотрела на то место, где его рука по-прежнему сжимала ее предплечье точно так же, как рука стража перед этим.

Он отпустил ее, будто обжегся, и тихо выругался.

– О… – Лицо Жасимира вытянулось.

– Я держусь от Соколов подальше, если получается, – ответила она им. – Но для Ворон нет, это не первый раз. Что можно сделать, если Сокол забирает то, что хочет? Рассказать об этом другому Соколу?

– Да. – Тавин провел руками по волосам. – И это то, что ты… что вы должны быть в состоянии делать.

– А чем, по-твоему, это кончится для людей, которые не Соколы и не дворянство? – поинтересовалась она.

Он отвернулся, разглядывая лестницу ко Второму рынку. Почему-то это ее разозлило.

Фу ухватила Тавина за плащ и дернула. Он заморгал.

– Полагаю, – сказала она холодно, – мы все знаем, чем это кончится.

Она выпустила его плащ и направилась через Третий рынок.

Дорога обратно к пятому ярусу была долгой, молчаливой и душной. Когда же оставалось пройти последние испачканные ступени, Фу заметила, как близко держится к ней Сокол, оберегая каждый ее шаг.

Она не знала, что по этому поводу чувствовать.

Почти получилось. Через несколько часов все будет кончено. Принц будет спасен, клятва Па сдержана, а ей никогда больше не придется бояться ночных рейдов.

Несколько часов, и ни одна дорога больше не закончится так, как для ее матери.

Они уже двигались по грязной улице пятого яруса, когда по бурлящей толпе прошел ропот и послышались крики. Какой-то попрошайка указал им за спину. Фу оглянулась.

– Начинается, – сказал Тавин.

Когда, а не если.

Четырьмя ярусами выше над чумным маяком Плавучей крепости поднималась нитка черного дыма.

* * *

Они покинули склеп почти на закате. Когда Фу подвязывала маску на шее, медный солнечный свет полосовал улицу тенями.

– Вот. – Подлец протянул пригоршню свежей мяты. – Нашел на Четвертом рынке.

– Спасибо. – Она вытряхнула из клюва давно выдохшиеся листья и набила новых. – Были проблемы?

На его лице возникло и исчезло странное выражение.

– Ни единой. А у тебя?

Она завязала маску и глубоко вдохнула запах мяты. Мир сузился до того, что можно было увидеть через глазницы.

– Ничего, о чем стоило бы упоминать.

Еще одна полуправда. Но у нее будет еще много времени над этим поразмышлять, когда лордики уйдут своей дорогой.

На сей раз пререкаться насчет водяных подъемников не пришлось. Мертвенно-бледные лица смотрителей говорили, что, чем быстрее Вороны заберут грешников, тем лучше. Они поднимались от яруса к ярусу, а рыночные толпы расступались перед их зловещей процессией в благоразумном и гневном безмолвии.

Последний подъемник выпустил их к поджидавшему строю соколиных стражей в выложенном плиткой переулке Первого яруса. Вокруг возвышались стены из белоснежного мрамора и радужной стеклочерни, образующие особняки и павильоны с зелеными крышами, где через камень и тени шептало нежное журчание фонтанов. Фундамент каждого строения украшали ярко раскрашенные изразцы, слой за слоем отражая достижения поколений касты Павлинов.

Пока они поднимались по узкой спирали Первого яруса, мимо дворянских особняков, украшенных один абсурднее другого, Соколы по флангам маршировали в ногу. После последнего поворота перед ними предстал большой и круглый черный глаз открытого резервуара. Плавучая крепость сидела над Крылиной на высоте не больше человеческого роста, водруженная на толстенные колонны, выступавшие из воды.

Сама Крылиная текла прямо под крепостью, уходя в массивный колодец, и, следуя за повозкой вверх по известняковому склону, Фу не видела ни малейшего признака дна. Ходили слухи, что резервуар достигает аж пятого яруса. Сверху он питал каналы, выплескивая воду в выложенные синей плиткой быстротоки, прорезавшие городские ярусы. Тавин был прав: отсюда открывался наилучший вид: огромная мозаика черепичных крыш, словно россыпь драгоценностей, и пышные сады, сбегавшие по ярусам.

Когда повозка приблизилась, умирающее солнце украсило причудливыми завитками стены Плавучей крепости цвета морской волны. Фу склонила голову набок, пытаясь понять, не подводит ли ее стеклочернь маски, но тут заметила всполох золотого оттенка. Стены были покрыты эмалью и золотой пылью.