Спасти Феникса

Спотыкаясь на кочках жесткой травы, она поймала себя на крамольной мысли. Они планировали, что Тавин пошлет сигнал Драге. Теперь же они приближались к Триковою без объявления или приглашения, парочка побитых, истрепавшихся Ворон. Она слишком живо представила, как их должны встретить.

Может быть, ей стоит перед приходом запалить на удачу голубиные зубы? А еще придется помолиться о том, чтобы Соколы на посту оказались не сильно придирчивыми.

Возвращение на дорогу стало бы сродни возвращению домой. Одна ее часть успокоилась, как только поношенные сандалии коснулись утоптанной почвы. Однако все остальное в ней ощущало пристальные взгляды Соколов – когда они проходили мимо лиговых меток, и долгие – со стороны Воробьев на пастбищах. Из трех Ворон получалась маленькая стая, две смотрелись диковинно.

Дороги были ее домом. Что не делало их в меньшей степени западней.

Они брели в вечерних сумерках, пока не вышли наконец на равнинную дорогу. Перекрестки отмечались указателями, размашистыми стрелками, показывавшими разные направления. На каждой были нацарапаны знаки Ворон, однако ни один не подсказал ей путь в Триковой, а буквы Фу уже успела подзабыть.

Жасимир помалкивал.

Фу не знала, хочет ли он быть обузой специально или действительно не понимает. Выяснять истинную причину ей не хотелось. Вместо этого она прочистила горло и спросила:

– Какой из них Триковой?

– Минутку. – Он подался вперед, вглядываясь в буквы с ничего не выражающим лицом, потом указал вправо. – Туда.

Они миновали еще одну лиговую метку. Жасимир видел Соколов, прохаживавшихся вокруг жаровни наверху, но рта не открыл.

Молчание он нарушил, когда они пошли по извилистой дороге через лес.

– Пора сделать привал.

Фу подавила желание возразить. Отдаленная ее часть знала, что она не может одним махом дойти до Триковоя, но, да будут все мертвые боги ее свидетелями, она этого хотела.

– Ладно, – вяло ответила она и села на обочине. – Без разницы где.

Это была неправда. Сидеть на остром камне было неудобно, и она не встала с него исключительно в пику принцу. Но Жасимир лишь кивнул и присел рядом.

Она выудила кисет с корнешнуром и отсчитала несколько семян, прогоняя жжение в глазах частым морганием. Останавливаться бессмысленно, вместе с Тавином или без него… когда Триковой еще так далеко.

– Только не говори, будто опасаешься, как бы я не заделал тебе ребенка, – усмехнулся Жасимир.

– Не преувеличивай свои достоинства, – ответила она. – И изучи тему кровотечений. Мне не нужна еще одна заноза в заднице.

Между ними воцарилось холодное молчание. Жасимир принялся рыться в своем узле.

– Я продолжаю настаивать на том, чтобы пойти к Соколам. Они чтят договоренности…

Она не смогла скрыть раздражения.

– А я продолжаю запрещать.

– Потому что это сказал я, а не Тавин.

Удар оказался сильнее, чем она готова была признать.

– Потому что это дурацкая идея. Они никогда нам не поверят. – Жасимир закатил глаза. Она вспылила. – А уж если на то пошло, когда тебе запретил сам Тавин, ты почему-то его послушался.

– Это другое.

– Продолжай так думать, – сказала Фу.

– Тавин пытался нас защитить. А ты просто… – Он оборвал себя, покачав головой. – Неважно.

– Я просто что?

Принц не смотрел в ее сторону.

– Ты не Тавин, – пробубнил он.

– Ты тоже, – напомнила Фу, доставая из узла несколько шкур. Жасимира передернуло. Она кинула одну в его сторону. – Хватит. Спи в этой. Я посторожу.

Он наморщил нос, будто шкура все еще была частью гниющего оленя.

– Ты шутишь. Я знаю, чем вы двое в них занимались.

– Да что ты говоришь?! – приторно-радостно переспросила Фу. – Ты разбираешься в таких делах? Да ты уже совсем взрослый мальчонка!

Он скривил рот.

– Не будь вульгарной.

– А ты давай-ка подрасти. – Ей больше не хотелось обмениваться колкостями. – Хватит пороть меня за то, что твой Сокол сделал именно то, чего ты от него ожидал.

Жасимир отшатнулся, будто она его ударила.

– Не смей! Я не хотел, чтобы он… чтобы… я только хотел, чтобы он исполнял свои обязанности…

– То есть умер за тебя…

– Чтобы ставил во главу угла меня! – Он хлопнул себя ладонью по сердцу. – Он мне как брат! Он тебе не рассказывал, что при дворе у него было все самое лучшее? Каждую неделю он притаскивал новую оруженосицу из Соколов, нового камергера из Павлинов, новую послушницу из Лебедей, и тем не менее я был для него важнее всего. Он никогда не собирался брать Воронку-полувождя в жены.

– А он тебе не рассказывал, что решил никогда больше не возвращаться ко двору? – огрызнулась Фу. У Жасимира отвалилась челюсть. – Вот-вот. Никогда. Он сказал, что, если вы оба переживете чуму, от этого пострадает твоя легенда. Сказал, что, когда я покину Триковой, он будет рядом со мной. А еще он сказал, что никогда раньше не задерживался на одной любви потому, что думал о том, как однажды ему придется умереть за тебя. Так что я надеюсь, ты чувствовал себя настоящим королем всякий раз, когда бросал это ему в лицо.

Жасимир ошеломленно смотрел на нее. Она еще не закончила.