Спасти Феникса

Сколько бы в мире не было огня или стали, она навсегда останется Вороной. Как в той истории Па, в детской игре, когда маленькая девочка ехала верхом на козе, держала над головой палку и называла себя Амброй.

– Эта клятва, – превозмогла она душившие ее рыдания, – единственное, что у меня осталось. И она стоила мне всего. Всего. Так что не шуми тут о том, от чего я отказалась. Тебе было безразлично, когда я потеряла своих родичей, поскольку ты был в безопасности. Поскольку я сдержала клятву. Знаешь, почему я заставила тебя поклясться перед Заветом? Я понимала, что стоит клятве тебя ущипнуть, ты обратишься в бегство.

Глаза Жасимира блестели в сумраке.

– Похоже, у тебя лучше получается бросать свою семью, чем у меня. Уходи, если хочешь. Я не покину свой род.

Фу долго изучала его. Мороз сковал ее голос.

– Хорошо. Я иду в Триковой. У меня нет выбора. Как и у тебя. Поэтому ты идешь со мной.

Жасимир смотрел на нее, сжав кулаки. Потом уселся на землю, спиной к ней.

– Давай попробуй.

Последний лучик солнца иссяк, и на склон горы туманом опустился холод.

Фу терла лицо грубым рукавом до тех пор, пока не размазала все слезы.

Потом подошла к принцу, ухватилась обеими руками за ремешки его узла на спине и пошла.

– Эй… эй… – запротестовал Жасимир, уступая ее напору. – Погоди…

– Нет.

Фу поискала на горизонте пятнышко былого заката. Триковой лежал на северо-востоке. Солнце и луна послужат ей компасом.

Она споткнулась и шлепнулась на задницу. Жасимир высвободился из ремешков.

Фу вскочила на ноги раньше его. Одним рывком ухватила его за воротник. И снова пошла. Тупые гвозди на подошвах скрипели по камням.

Жасимир едва поспевал за ней, чуть не падая.

– Отпусти… меня… – хрипел он. – Предательница… я приказываю тебе… я приказываю…

Фу отпустила и сразу же злобным пинком сбила с ног.

– Помяни мое слово, – выпалила она. – Ты сдержишь свою клятву. Ради нее Па и Тавин пожертвовали собой, и ты это знаешь. Так что мы с тобой можем прогуляться до Триковоя тихо и спокойно, как они нас и просили. Даже не придется делать вид, будто мы друг другу симпатичны. Либо, клянусь всеми мертвыми богами, я оттащу тебя в Триковой сама.

Она повернулась на северо-восток и указала на подмигивающий в вышине полумесяц.

– До павлиньей луны осталась неделя. Выбирай живее. Она пошла дальше.

Какое-то время она слышала лишь свои одинокие поскрипывания.

Потом уловила шаркающий звук. Ее нагоняли шаги принца.

Пока они шли в тишине, напряженной и пустой, навстречу набухающему мраку, ни один не проронил ни слова.

Глава восемнадцатая

На поверхности

Они шли, спотыкаясь, через горы и долы, сквозь ночь и сквозь темень и остановились лишь тогда, когда заря забрезжила на востоке. Полчаса отдыхали и грызли сушеный виноград с черствым хлеблином, комом забившим Фу живот, таким же твердым, как молчание, царившее между ней и принцем.

На этот раз он не стал молиться рассвету.

Пока они жевали, Фу призвала два зуба Стервятников, одной рукой держась за рукоятку меча Тавина. Она сказала себе, будто просто должна убедиться в том, что кожемаги не начали повторную охоту.

Не начали. След Тавина вел в леса, которые они оставили позади, дальше от нее, чем когда-либо.

В горле встал комок. Внезапно Фу уже больше не могла сидеть спокойно. Встала, проверила узел, сверилась с картой, сверилась с рассветом. Как только принц оказался на ногах, они снова двинулись в путь.

Она не могла заставить себя не отслеживать передвижения Тавина каждый час, пока они брели под холодным оком солнца. В пятый раз его следы ушли далеко за гребень перевала Мисгова.

Она оставила зуб Стервятника в покое и больше его не призывала.

Вскоре после полудня они миновали беспорядочную россыпь хижин, примостившихся в изгибе крутой долины. Стада коз и коров бродили по деревне. Прищурившись, Фу могла различить детей, собиравших снежный инжир. Узкая дорожка терялась из виду, уходя туда, где должна была быть равнина.

– Нам нужно вернуться на дорогу.

Слова принца заставили Фу подскочить.

– Чего?

– Стервятники больше нас не преследуют, – сказал Жасимир. – Так что мы можем позволить себе дороги. По ним будет быстрее.

Она разозлилась. Мысль была стоящая, это да. Но то, как он ее высказал… В его устах это прозвучало так, будто Фу должна была сама об этом подумать еще много часов назад.

– Нет, – возразила она. – Если мы наткнемся на чумной маяк, нам крышка.

Жасимир нахмурился.

– Не разыгрывай наивность. Ты ведь и так мимо них проходишь.

Если бы рядом оказался Тавин, он бы наверняка брякнул какую-нибудь чушь, чтобы их разнять. Но вместо него их разделял пустой воздух, а этого было мало. Мгновение Фу размышляла, примет ли Клокшелом в качестве выкупа труп принца. Она бы пошла на эксперимент, если бы не была такой уставшей.

Но принц был прав, а у них оставалась лишь неделя Павлиньей Луны.

– Хорошо, – вздохнула она. – Деревню обходим. К Соколам не идем. В глаза другим путникам не смотрим.

– Есть, вождь.

Титул он произнес слегка ругательно, как тогда, с Па. Фу восприняла это как одобрение и направилась вниз по холму.