Читаем Спасти Кощея полностью


Кощей не мог взять в толк, что теперь ему делать с этой незваной гостьей, встревожившей весь его дом и даже не замечавшей его угрюмости и злости. А ведь все первым делом видели в нём именно это. Он к этому привык, и ему это даже стало нравиться. И тут он, неожиданно для самого себя, решил, что сперва должен как можно больше узнать, а только тогда думать, что с нею делать.



«Возможно, – подумал Кощей, – я отправлю её к Бабе Яге. Уж она найдет управу на эту вздорную девчонку…».



Горыныч за каких-нибудь полчаса из ужасного Змея превратился в ручного щенка, который готов был питаться чем угодно из рук своего юного «врача», лишь бы с ним и дальше так нянчились.



Вот, значит, почему он бывал так сердит, – понял Кощей. Его другу просто не хватало внимания и доброты. А ещё – боль делала его чуточку злее, чем он был на самом деле. Но правильно ли поощрять такое поведение или нужно браться за перевоспитание? Вправе ли он перевоспитывать другого? Что всё-таки лучше: дать располневшему Горынычу его любимое лакомство, чтобы уберечь его и свои нервы, или категорически запретить, заботясь о его здоровье? Но ведь тогда он разволнуется. А разве это не так же плохо, как если бы он проследил за умеренным потреблением лакомств?..



Кощей нахмурился и вошёл в дом, где стало значительно светлее и уютнее. Домочадцы тихо расступились, уступая дорогу привычно сердитому хозяину. Он направился в кухню, заварил чай и стал разливать его в чашки. Чайник в его руке удивлённо замер, когда осознал, что Кощей налил чай не только для себя, но и для гостьи.



Кощей же вошел в зал, уселся в глубокое мягкое кресло, покрытое пылью и искусно сплетенной паутиной, и стал потягивать горячий чай, разглядывая узоры на стене, которые теперь были видны. Он и не заметил, как девочка очутилась рядом, пока она не тронула робко его за плечо и пытливо заглянула в глаза.



– Вы расстроены? – участливо спросила девочка, и без приглашения села во второе кресло. Но прежде, чем она успела сесть, услужливая метёлка смахнула оттуда пыль и паутину. Кресло от этого посветлело, стало ярче и красивее.



Надо же, подумал Кощей, они и мне-то так не угождают. Почему, собственно? Ведь они всё знают, в отличие от заезжих рыцарей...



С ответом Надежде он не спешил. Девочка пожала плечами, встала с кресла и, чтобы отвлечься от мысли о том, что не знает, как вернуться домой и где она находится, стала ходить по комнате, разглядывая различные вещи: книги, вазы, чайники и чашки… кисточки?!


Перейти на страницу:

Похожие книги

Жизнеобеспечение экипажей летательных аппаратов после вынужденного приземления или приводнения (без иллюстраций)
Жизнеобеспечение экипажей летательных аппаратов после вынужденного приземления или приводнения (без иллюстраций)

Книга посвящена актуальной проблеме выживания человека, оказавшегося в результате аварии самолета, корабля или РґСЂСѓРіРёС… обстоятельств в условиях автономного существования в безлюдной местности или в океане.Давая описание различных физико-географических Р·он земного шара, автор анализирует особенности неблагоприятного воздействия факторов внешней среды на организм человека и существующие методы защиты и профилактики.Р' книге широко использованы материалы отечественных и зарубежных исследователей, а также материалы, полученные автором во время экспедиций в Арктику, пустыни Средней РђР·ии, в тропическую Р·ону Атлантического, Р

Виталий Георгиевич Волович

Приключения / Медицина / Природа и животные / Справочники / Биология / Словари и Энциклопедии
Обезьяны
Обезьяны

Уилл Селф (р. 1961) — журналист, бывший «ресторанный критик», обозреватель известных лондонских газет «Ивнинг стандард» и «Обсервер», автор романов «Кок'н'Булл» (Cock and Bull, 1992), «Обезьяны» (Great Apes, 1997), «Как живой мертвец» (How the Dead Live, 2000), «Дориан» (Dorian, 2002). Критики сравнивают его с Кафкой, Свифтом и Мартином Эмисом. Ирония и мрачный гротеск, натуралистичность и фантасмагоричность, вплетенные в ткань традиционного английского повествования, — такова визитная карточка Селфа-прозаика. В литературных кругах он имеет репутацию мастера эпатажа и язвительного насмешника, чья фантазия неудержима. Роман «Обезьяны» эту репутацию полностью подтверждает.

Альфред Эдмунд Брэм , Герман Шефауэр , кап. Фург , Рони , Уилл Селф

Фантастика / Природа и животные / Современная русская и зарубежная проза / Социально-философская фантастика / Современная проза