Спасти Козельск

– И никого за себя не оставил? – в этот раз молниеносно отреагировал Демин.

– Велел вести воев в бой Зиме, десятнику…

– Так, молодец, – скороговоркой отметил майор. – Кто у нас ещё остался в сотне Стыря? Кому доверить можно?

– Зоран, Лыбедь, Ждан… – стал перечислять Морошкин, чуть наморщив лоб, тем самым как бы чуть концентрируя память.

– Все живы, все в строю? – Демин метнул острый взгляд на Дарёна.

– Все… – ответствовал тот.

– Ну, тогда будет Ждан! Ему на себя сотню принимать, – порешил майор. – Передай Ждану, что мы ждём от него победы над мунгалами! (Блин, каламбур получился!).

Демин обратился к другому посыльному:

– И ты, Мал, скажи Зиме тоже самое!

– Я не Мал, – с обидой поправил посыльный. – Мал – брат мой. Он тоже ранитый… А я – Сом…

– Отлично! – ничуть не смутился майор. – Действуй, Сом! Родина ждёт от вас только победы! Вперед, за медалями!

– Да и нам давно пора действовать… – пробормотал он, когда всадники, развернув коней, поскакали обратно к войску. – Что там наша птичка, не заскучала?

«Кречет» все эти десять или пятнадцать минут кружил над полем в автоматическом режиме.

– Сейчас проверим. Так, горючка есть ещё, – доложил Морошкин, глянув на пульт управления беспилотником.

– Надо ещё немного попугать татар, полетать на бреющем у них над головами, – предложил майор.

– Понял, – кивнул Морошкин.

В этот момент Егорий, мёртво лежавший на дне саней, в ногах у легионеров, глухо застонал.

– Кажись, очухивается… оппозиционер, – заметил Свешников.

– Да он на самом деле давно уже очухался, – возразил Морошкин, не отрывая глаз от монитора. – Притворялся. Тот ещё актёр, Эдмунд Кин-младший!

– После боя с ним поговорим… – перебил его Демин задумчиво. – Очень интересно будет его послушать… Очень!

Глава 23

А может, вот так и надо было с самого начала – матюгальником! – воскликнул Варвар. – Без всякого кровопролития…

– Да нет, не вышло бы, – протянул веско Морошкин. – В том-то и дело, что подобные штучки действуют только первый раз. Это заложено в самой человеческой природе. А иначе человечество до сих пор исключительно ходило бы пешком – потому что тележного скрипа боялось…

Они возвращались в Козельск. Точно так, как выехали оттуда несколько часов назад на санях, прицепленных к снегоходу. Далеко позади шагом двигалось усталое войско, на повозках, захваченных у разбитого врага, везущее погибших и раненых, ведущее за собой довольно многочисленный полон. Часть дружины оставили в поле – барражировать подлесок, ловить недобитых татар. Не дать им снова собраться в кулак, даже кулачок – таков был категорический приказ князя-майора.

Ему же самому не терпелось поспрошать Егория. Планировали в самом Козельске направить лыжи снегохода сначала в казарму. Там в приватной обстановке потрясти «ренегата» – в очередной раз именно так классифицировал его Свешников, учёный горазд был на академические определения.

Словом, первым делом дознаться правды. А дальше по обстоятельствам…

План чуть было не пошёл насмарку.

Когда снегоход приблизился к Козельску на расстояние прямой видимости, у каждого в пятёрке на миг возникло ощущение дежавю. Таким же они увидели город в первый раз – сколько уже недель назад?

Серая, выгоревшая на солнце стена, сбитая из вертикальных заострённых брёвен, возвышающаяся над нею надвратная башня неожиданно чётко обрисовались на горизонте, свободном от какой-либо дымки. И тут же стало ясно, что за прошедшее время город стал совсем другим. Там и сям на брёвнах темнели подпалины – следы ожесточённых штурмов. А рядом с башней – издалека не видно было, что чуть позади неё, за стеною – высилась другая башня, решётчатая конструкция, «вторая Эйфелева», на верхней площадке которой торчал задранный кверху пусковой станок супербаллисты.

Да и стража в тот, самый первый, день присутствовала только над вратами. Сейчас же за остриями частокола сплошь торчали людские головы. Стена, обе башни кишели защитниками, точно муравьями.

– Ишь, и у баллисты толкутся! – вслух высказал своё неодобрение самый недисциплинированный в пятёрке – Варвар.

Похоже, всё боеспособное население Козельска поднялось на стену. Не очень-то они, видно, надеялись на войско пришлого князя и его победу!

– Да нет, правильно… – начал было озвучивать опять-таки общую мысль самый большой философ в группе – археолог.

И тут приближающийся снегоход со стены, похоже, заметили тоже. Пришёл в движение, начал опускаться подъёмный мост. Трещина показалась посредине ворот, расходясь шире. Створки не успели ещё распахнуться полностью, а на другую сторону рва уже вывалила целая толпа.

Воднев гнал машину, не снижая хода. Секунды – и все увидели, что во главе очень разномастной «депутации» (тут и подростки с палками в руках, почти детишки, и ремесленники со своим подручным инструментом в качестве оружия, а то и с самыми настоящими бердышами и мечами, и торговый люд, оснащённый сообразно доходу), – словом, в острие этой нестройной «свиньи» стояла княгиня с сыном.

– Обидно, – вдруг иронично всхлипнул Павленко.

– Чего тебе обидно? – не оборачиваясь, поинтересовался князь.