Спасти Одетту

Святые сардины в масле, неужели сейчас все пойдет по второму кругу?! Прежде чем это случилось, я сорвался с места и побежал на конюшню в надежде обнаружить там Киру. Она пропала еще до завтрака, и я опасался, что она пошла встречаться с теми другими ребятами. И с их дурацкими пони!

Я заглянул в стойло черного пони, который так понравился Кире, но моей подруги там не было, как, впрочем, и самого пони. Пришлось пустить в ход детективную сноровку: если он не здесь – значит, в манеже. Причем с моей любимой Кирой! Какая наглость! Все им выскажу!

В считаные секунды я, как настоящий спринтер, преодолел расстояние до манежа, протиснулся под бортиком и обнаружил, что моя догадка верна. Кира сидела верхом на Булли, которого вел в поводу по кругу вчерашний мальчик. МЯВ! Значит, все-таки Булли! Какое же невыносимое зрелище! Затронута моя кошачья честь! МОЯ Кира променяла меня на какого-то ржущего, разящего наво зом пони! Ну погодите, я вам покажу! Украсть сердце моей девочки – такого я никому просто так не спущу!

Я как можно тише подкрался к пони – мы, кошки, славимся этим умением. Оказавшись примерно в метре от него, я с громким шипением бросился на Булли и впился когтями ему в заднюю ногу. Он страшно перепугался, раза три или четыре дико взбрыкнул – и Кира, вылетев из седла и описав в воздухе широкую дугу, шлепнулась в песок посреди манежа. Признаюсь, в тот момент я испытал легкое угрызение совести. Но я ведь сразу заподозрил, что черный пони чрезвычайно опасен. И убедительно это доказал. Теперь-то уж никто не станет отрицать, что от этого чудовища следует держаться подальше, мяу!

– Уинстон, ты что – совсем рехнулся?! – возмущенно обратилась ко мне Кира, потирая правую руку.

Кто – я?! Рехнулся?! Это ведь злой пони ее сбросил, я был тому свидетелем! Я обиженно мяукнул в ответ. Уинстон Черчилль не позволит так с собой обращаться!

Мальчик подбежал к Кире и подал ей руку, чтобы помочь встать:

– Ух, ну и полет, аж дух захватило! Это потому, что Булли так испугался кошки, он не нарочно, правда. Тебе больно?

Кира покачала головой:

– Да нет, не очень, я уже в норме. И я понятия не имею, что это вдруг нашло на Уинстона. Он ведь прямо-таки напал на беднягу Булли!

Она отряхнула песок со штанов, потом подошла к пони, который тем временем уже пришел в себя и смирно стоял рядом, наблюдая за происходящим.

– Бедный Булли! – Кира ласково погладила его по шее. – Испугался, да? Мне очень жаль, прости, бедняжка!

МУРРР-МЯУ!!! Бедняжка?! Это она о глупом пони?! Я был не просто возмущен – я был поражен в самое сердце! Ей бы наконец осознать, что вся эта верховая езда слишком опасна и совершенно не для нее – так нет же! Она еще и винит во всем меня! Ну хорошо, допустим, небольшая доля моей вины тут есть, но все-таки лучший четвероногий друг Киры – это я! А этот Булли мог бы и не драматизировать, такому громиле мой удар лапой – как слону дробина!

Тут пони вдобавок ко всему заржал, и в этом «УИХИХИ» мне послышалась откровенная насмешка. Какая подлость! Какая наглость! Ну нет, этого я уже не потерплю! С высоко поднятой головой я потрусил из манежа. Пусть Кира дружит со своими новыми друзьями сколько влезет, посмотрим, как она потом запоет.

Только бы пережить эти ужасные выходные, а уж как вернемся домой – так все. НИКОГДА больше не буду водиться с Кирой – нет, нет и нет. Вот так-то! Пусть сколько хочет вымаливает моей дружбы – не буду обращать на нее ни малейшего внимания. В конце концов, я ей не кукла, чтобы поиграть со мной, а потом забросить! К тому же теперь у меня и времени на нее не будет. Я ведь стану гордым отцом шестерых котят. И позабочусь об их прекрасном воспитании. Привью им уважение и порядочность. Объясню, что такое дружба и как ею дорожить. И уж мои-то дети наверняка не предадут лучшего друга ради пони. Или еще какого-нибудь невесть откуда взявшегося существа. Они будут как скала средь бури. Надежны и непоколебимы. Потому что будут брать пример с отца, то есть с меня, мяу!

Не успели Кира с мальчиком и глазом моргнуть, как я стремительно выбежал из манежа. Кира еще что-то крикнула мне вслед, но я сделал вид, будто ничего не услышал. Если бы она рассыпалась в извинениях, это, возможно, могло бы как-то исправить ситуацию, но, сдается мне, она сказала нечто совсем иное. Скорее что-то вроде: «Эй, а ну-ка прекрати представление, ты ведь знаешь, что я права». Так что я и ухом не повел. Пусть теперь дружит с этими вонючками с крестьянского двора.

Очутившись снаружи, я без долгих раздумий направился прямиком к Одетте. Утром она проснулась такой вялой, что решила никуда не ходить и остаться в Кириной спальне. Я подумал о том, что хорошо бы договориться с поваром – пусть моей возлюбленной подадут поздний завтрак в постель. Точно. Хорошая идея! Нужно только быстренько выяснить у Одетты, чего бы такого ей хотелось съесть.