Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Александр Бородин находился на своем рабочем месте и наслаждался одиночеством — его сосед по кабинету со вчерашнего дня отбыл в отпуск. И теперь, глядя в окно, выходящее в Ипатьевский переулок, Бородин напряженно размышлял о том, какие действия предпринимает сейчас контрразведка, пытаясь выйти на «крота» и все ли правильно он сделал, «подчищая» за собой следы после встречи с Рашидовым. «Единственная серьезная зацепка для них — это Шухрат Ибраев, — думал Бородин. — Но он им не по зубам, да и знает он про меня мало. Про остальных и говорить нечего — к ним у контрразведки дорога длинная и тернистая. Если, конечно, она не придумает нечто экстраординарное. Но даже если это и случится, произойдет это не скоро. Во всяком случае, у меня должно хватить времени для того, чтобы мобилизовать здесь силы для помощи Шарафу-ака».

В тот самый миг, когда он об этом подумал, в дверь постучали. Разрешив войти, Бородин отвел взгляд от окна и увидел на пороге… Виталия Литовченко. «Надо же — на ловца и зверь бежит», — мысленно поразился Александр этому визиту, а вслух произнес:

— Сколько лет, сколько зим, пропащая душа!

И, поднявшись со стула, он шагнул навстречу гостю. Друзья обнялись, после чего сели напротив друг друга.

— Как жена, как сын? — спросил у друга Бородин.

— Спасибо, живы-здоровы, — с улыбкой на устах, ответил Литовченко. — Твои как?

— И мои так же — отправил их отдыхать на деревню к теще.

— Чтобы не мешали? — продолжая все так же улыбаться, спросил Литовченко.

— Вроде этого. Как у тебя в «конторе»?

— Настоящий цейтнот, — разом посерьезнел гость. — Я, кстати, именно за этим к тебе и пришел.

— Я так и понял — просто поболтать, видимо, времени нет.

— Если честно — в эти дни полная запарка. Но как только освобожусь, обязательно встретимся. Можем даже семьями.

— Ловлю на слове, Виталий, — шутливо пригрозил пальцем другу Александр. — Ну, выкладывай, зачем пришел?

— Прости, Саня, но мне нужно узнать у тебя, где ты был в один из прошедших дней.

— Даже так? — вскинул брови Бородин. — «Контора» меня в чем-то подозревает?

— Боже упаси! Просто мы ищем одного человека, вот и приходится просеивать через сито десятки других. И ты оказался в этом самом списке.

— Что за документ, изволь спросить?

— Список людей, которые шестнадцатого июня в обеденный перерыв покидали территорию этого здания. Ты ведь уходил?

— Если это был четверг, тогда да — покидал стены этого совсем не богоугодного заведения, — кивнул головой Бородин. — Отметился внизу на вахте и выскочил на часок.

— Куда, если не секрет?

— Да здесь недалеко — в «Детский мир». В тот день школьную форму для девочек выбросили. Жена накануне талон взяла под номером сорок два, а я на следующий день его отоварил. Правда, пришлось немного опоздать из-за толкучки. Ты, кстати, своему сыну форму уже достал?

— Он в этом году в старой походит — новую не заслужил, — усмехнулся Литовченко.

— Понимаю, с пацаном строгость нужна, тем более в переходном возрасте. А у нас, сам знаешь, девочка и до трудного возраста у нее еще есть несколько лет. Что тебе еще рассказать?

— Достаточно, Саня, — и Литовченко откинулся на спинку стула. — Ты даже не знаешь, как я рад.

— Чему, позволь спросить?

— Тому, что ты купил дочери школьную форму.

— То есть, идя сюда, ты думал, что я могу быть тем типом, которого вы ищите? Кстати, кто он — агент ЦРУ или Моссада?

— Типун тебе на язык, — отмахнулся Литовченко. — Так, один деятель.

— Понимаю, видимо, злостный алиментщик. Ваша «контора» теперь этим братом занимается?

— Да нет, здесь нечто иное, — было видно, что гостю крайне неловко скрывать от друга служебную информацию. — Ты только не обижайся, ты же сам из нашей среды.

— Я и не обижаюсь, — улыбнулся Бородин, причем так искренне, что его друг не мог этого не заметить.

Поднявшись со стула, Литовченко подошел к приятелю и крепко его обнял. После чего направился к двери. Но на самом пороге обернулся и произнес:

— А про встречу семьями не забывай. Ориентировочная дата — в один из выходных в сентябре, когда твои уже вернутся. А пока будь здоров, Саня!

«И ты не болей, Виталька, — подумал про себя Бородин, глядя на то, как за другом закрывается дверь. — И дай бог, чтобы ты подольше не нашел того, кого ищешь».

21 июня 1983 года, вторник.

Ташкент, сквер имени Октябрьской Революции и у парка имени Тельмана