Сплошные вопросы (повесть в записках)

Эшелон прибыл в город Череповец, и нас загнали на запасной путь. Опять неизвестность. Приказ: из вагонов не выходить. Прошёл час, три… Мы с Юркой решили сбегать на станцию — может, удастся обменять что-нибудь на курево… Пока бегали, искали, меняли — кошмар: наш эшелон ушёл! Мы стоим обалдевшие, и мысли у нас самые похоронные: патруль, комендатура, дезертирство, трибунал… Потом стали логически рассуждать: мы в цивильном, значит патруль нас не сразу возьмёт. А если и возьмёт, то документы, удостоверяющие личность, у нас при себе. Ещё есть справки, где сказано, что мы отчислены из института в связи с призывом в Красную армию. Есть повестки и приписные свидетельства с отметкой военкомата о призыве. И мы же не прячемся, мы хотим скорее на фронт! Короче, решили явиться в либо в ту же комендатуру, либо в местный военкомат. Где их только искать? Начальник вокзала наверняка знает. Вошли в здание, разыскали нужный кабинет, около которого толпа, жаждущих попасть к начальнику на приём. Ждём. Тут из кабинета выходит военный, по петлицам — подполковник. Мы к нему: «Товарищ подполковник, разрешите обратиться?» Разрешил. Объяснили коротко суть дела и попросили подсказать, куда нам надо явиться. «А документы у вас есть? Или тоже в эшелоне оставили?» Предъявили документы. Он внимательно их проверил и сказал: «Ну вот что, орёлики, пойдём‑ка со мной, у меня и поговорим». Идти пришлось не очень долго, через несколько кварталов подполковник подвёл нас к трёхэтажному зданию, казённым видом напоминающему школу. У входа стоял часовой, он козырнул подполковнику и пропустил нас в здание.

Проведя нас в кабинет, подполковник сразу, без предисловий, объяснил нам, что он является начальником Лепельского военного пехотного училища, эвакуированного сюда из города Пепеля. Он же, по совместительству, является начальником череповецкого гарнизона, поскольку весь военный гарнизон города и состоит из курсантов его училища. И он, подполковник Куракин, данной ему властью, зачисляет нас курсантами вверенного ему училища. Потом уже менее официальным тоном, даже как-то по-домашнему, сказал, что в армии ощутимая нехватка младшего комсостава, что срок обучения курсантов резко сокращён. После четырёх месяцев обучения нас выпустят младшими лейтенантами, командирами взводов. А ещё он доверительно добавил, что образовательный уровень контингента, направляемого в училище теми же военкоматами, страшно низок. Семь классов — это мечта, это даже очень хорошо. Недавно в числе вновь прибывших обнаружилось несколько человек абсолютно неграмотных. Как пропустили? Их, конечно, отправили рядовыми на фронт. Так что два московских студента — находка для училища, и что на нас будут смотреть, как на правофланговых. «Кстати, а военная подготовка у вас в институте была?» — спросил он. «Была, товарищ подполковник. Мы даже прошлым летом успели пройти полевую практику в Гороховецких военных лагерях. Мы даже зачёт по военной практике сдали на тему: стрелковый взвод в наступлении. Только вот званий командиров запаса нам не присвоили».— «Знаю, знаю. Приказ был наркома обороны Тимошенко — отменить военную подготовку в гражданских ВУЗах. И присвоение студентам командирских званий отменить. Видно, не хотели Гитлеру лишний повод давать для обвинения нас в милитаризации. Дескать в СССР на словах готовят столько-то офицеров, а на деле гораздо больше. Уж не к агрессии ли готовятся?» Подполковник что-то написал на листочке и с этим листком подошёл к карте, висевшей на стене, с минуту смотрел на неё невидящим взглядом. Сказал, обращаясь к карте: «Нам бы день простоять, да ночь продержаться». Потом отдал нам листок и приказал: «А теперь отправляйтесь на первый этаж в комнату два‑Б, там лейтенант Романцев вас оформит и скажет, что и как».

Четыре курсантских месяца в городе Череповце сорок первого года… Много это или мало? У каждого своя мерка, у каждого своя память. Подъём в пять тридцать, вместо зарядки — пробежка два, а то и три километра, скудный завтрак (перловка) и занятия до обеда, в обед та же перловка, только разбавленная водой, на второе перловая каша, только политая жиром, чай. И занятия до ужина. На ужин… После ужина политинформация.