Способность любить

Ради освобождения чувств

Привлекательность романтиков заключается еще и в том, что они сражаются за освобождение чувств. Их восстание против ограничений, которые накладывает на чувства ра­зум, все еще остро осознается нами. Дело в том, что у нас мало возможностей для выражения чувств. Часто мы даже не решаемся признаться в том, что у нас есть чувства. Мы живем в обществе, которое позволяет проявлять чувства только в особых обстоятельствах. В большинстве ситуа­ций, даже самых эмоциональных, признаком хороших манер, цивилизованности являются сдержанность перед лицом бед, горестей или боли, умение не демонстриро­вать свои чувства.

Самодисциплина помогает справляться с болезненными эмоциями. Проявления горя, разрешаемые в других куль­турах, например вопли неаполитанской матери над мерт­вым сыном, нами воспринимаются как нечто угрожающее. Мы справляемся со своими эмоциями не обязательно луч­ше, но по-другому.

¹В рыцарском романе Мэлори «Смерть Артура» Ланселот встре­чается с Элейной Белокурой в месте, которое называется Астолат. — Прим. перев.

[254]

Даже когда мы счастливы, мы тоже проявляем сдержан­ность. Этого мы ожидаем не только от себя, но и от других. Это требование подразумевает, что в чувствах есть что-то нехорошее: или ребяческое, или примитивное, или живот- ное, во всяком случае что-то неловкое. Когда человек в гневе или протесте стучит кулаком по столу, окружающие под­прыгивают — он ведет себя как грубиян. Но романтическо­му влюбленному позволено свободно выражать чувства и делать это настолько драматично, насколько он способен. И только из-за одной этой свободы можно позавидовать романтической любви.

Свобода выражения чувств — теперь часть нашей поли­тической традиции. Американская и французская револю­ции обосновали ценность индивида, вплоть до его самых раздражающих чувств. Так, по крайней мере, утверждается в принципе, и права индивида тщательно защищены на­шей Конституцией, первыми десятью поправками к ней, а также множеством судебных решений.

Однако столетиями существуют также неписаные за­коны, ограничивающие проявления чувств. Это тонкие социальные силы, стандарты поведения, которые застав­ляют нас сдерживать эмоции. Сегодня, когда мы лучше понимаем, что происходит со сдерживаемыми эмоция­ми, мы стараемся разрешать детям выражать самые силь­ные чувства.

Совсем недавно ребенка, который сказал что-то неува­жительное отцу или матери, пороли или мыли ему рот с мылом. Сегодня мы не одобряем наказания. Если ребенок никогда не проявляет сильные чувства, это означает, что мы слишком его контролируем, слишком авторитарно вос­питываем.

¹Детским психологам пришлось бороться за свободу про­явления чувств ребенком. Пришлось учить родителей ра­зумно подходить к этой свободе, потому что мы не можем ради свободы самовыражения допустить физически вред­ное или опасное поведение. Однако, даже став взрослыми, мы и себе и другим позволяем лишь очень небольшие От­клонения.

[255]

Чувства становятся респектабельными

Романтический влюбленный является великолепным исключением из всего этого. В любви чувства не нуждают­ся в отрицании. В любви мы позволяем себе отчетливо осоз­навать их. Мы живем ими, усиливаем их, культивируем и, конечно, выражаем — перед любимой, друзьями, а если выразить их не перед кем, перед самим собой. Влюблен­ным позволено также разговаривать с собой, не бросив ни тени на уверенность в своей разумности.

Когда влюбленный выражает свои чувства, сами чувства становятся более респектабельными. Мы очарованы их вы­ражением и, возможно, даже испытываем ностальгию. Когда выражаются другие чувства: гнев, враждебность, горе, мы считаем их угрожающими. Но не любовь. Когда в комнате, полной народа, мы видим двоих молодых людей, которые, не отрываясь, смотрят друг на друга, не замечая присут­ствия остальных, мы улыбаемся теплой доброй улыбкой. Мы можем подумать, что это у них пройдет, что это можно рассматривать как скоротечный недуг, мы можем цинично рассуждать об исходе, но мы не отвергаем это чувство. На­против, оно нам нравится.

Нелепости любви

Романтическая любовь дает нам еще одну свободу — сво­боду быть неловким и неумелыми. Если мы страдаем от со­знания своей неадекватности в каком-то аспекте жизни — а у кого нет такого ощущения? — мы часто перегибаем пал­ку, и наше поведение становится неловким, необычным и неуместным. В романтической любви все это считается разрешенным. Влюбленный может метаться, произносить напыщенные тирады, запинаться о собственные ноги, на­тыкаться на мебель, забывать здороваться или прощаться, забывать о делах и встречах, делать бессмысленные замеча­ния — короче говоря, выглядеть дураком в тысячах ситуа­ций, и мы его не обвиним.

[256]