Спросите Колорадо: или Кое-­что о влиянии каратэ на развитие библиотечного дела в США

— Осс, — кивнула я своим подругам — Лоре, Джуди и Элизабет, увлеченно что-то обсуждающим. «Осс», или «Осу» — такое замечательное японское слово, которое можно употреблять в любой ситуации, поскольку оно может означать практически все, от приветствия до прощания, а также заменяет «да», «спасибо», и еще тысячу разных нужных слов. Это очень удобно. Я иногда задаюсь вопросом, знали ли создатели бессмертного образа Эллочки Людоедки об их современнике Гичине Фунакоши, или сами доперли? А вот создатели фильма «Кин-за-дза» точно имели представление о каратэ, а то бы им ни в жизнь не создать такой гармоничный мир и такой красивый и лаконичный язык…

Так вот, возвращаясь к теме повествования, или, как говаривала одна моя закончившая французскую спецшколу знакомая — «возвращаясь к нашим баранам» — подружки мои и есть та сила, которая удерживает меня в те трудные времена, когда хочется бросить каратэ навсегда. Ну как я им потом в глаза посмотрю? Вот и приходится, закусив губы, еженедельно надрываться…

С Лорой я познакомилась года три назад. Я неторопливо прогуливалась по главной улице Луисвиля, заглядывая во все витрины, когда меня обогнала мама с двухлетней дочкой, одетой в костюм Золушки из диснеевского мультфильма. То есть впереди стремительно вышагивала толстая свинообразная блондинка в квадратных очках с кудрявыми локонами до плеч, одетая в широченный балахон, рабочие штаны и шлепанцы, с гигантской спортивной сумкой на плече. Девочка пыталась угнаться за мамой, но, сделав два-три шага, грохалась на тротуар, поскольку ей мешали туфли на каблуках, которые были не только велики на несколько размеров, но еще и надеты неправильно: левый на правую ногу, правый на левую.

Она бежала, падала, выпутывалась из длинного платья, поднималась, бежала и снова падала. Видно было, что ей очень хочется заплакать, но она не плакала. А мамашка даже не оглядывалась. Во мне вскипело негодование.

— Извините, — догнала я толстушку. — У вашей дочки туфли надеты наоборот… Поэтому она все время падает….

Мамаша грозно поглядела на меня:

— Она сама выбрала этот кошмарный наряд в магазине и сама его надела! Теперь пусть расплачивается! У меня в сумке лежат ее кроссовки и джинсы, захочет — переоденется и пойдет нормально.

— А кстати, — вдруг сменила она тон, — у вас что, русский акцент?

— Да, — кивнула я.

— Здорово! Я знаю два русских слова: «Убью» и «собака»!

Слова эти она произнесла как ругательство, практически без акцента!

— К нам приезжал друг, — на ходу продолжала моя новая знакомая, — из России. Ну не совсем друг, но знакомый нашего друга. Он художник. И он привез свои картины и стал их нам показывать. Он разложил их прямо на полу в гостиной, много картин, штук двадцать, и устроил такую презентацию, и мы ходили вокруг и рассматривали картины, и тут вдруг со двора прибежала наша собака, Тоби, и начала скакать по этим картинам, и мы пытались ее поймать, но она решила, что это такая игра, и забегала еще быстрее, и этот русский художник бегал за ней и все кричал: «Убью! Собака! Убью! Собака!» — Она хихикнула. — Картины мы все отмыли, но на некоторых остались следы когтей.

Внезапно она ойкнула и взглянула на часы. — Мы же опаздываем! Извините, нам пора на каратэ.

— Куда?

— На каратэ. А хотите с нами? Первый урок бесплатно, и форма не требуется, а занимаемся мы босиком. Ваши футболка и шорты вполне сгодятся для первого раза.

Я не ожидала такого напора:

— Я не люблю драться.

— А драться и не надо. Пошли, у нас весело, только девчонок маловато. Зато те, кто есть, просто замечательные! И все вроде вас, говорят с акцентом. Я там одна, кто родился в Америке. У нас клуб, мы иногда собираемся у меня в ресторанчике — у меня вообще-то несколько ресторанов, и еще чайный домик из Душанбе, это единственный настоящий чайный домик в Западном полушарии, его мэрия Душанбе подарила мэрии Болдера, а Болдер в ответ все грозится подарить Душанбе кибернетическое кафе, да все никак не соберется, и мы всегда устраиваем чаепития, я покупаю старинные чашки на «E-Bay», мы пьем чай — я преподаю в чайном институте, и чаи у меня такие, которые в Америке не найти. Ну пойдем же, а то мы опоздаем!

Она меня совсем заговорила с этими чаями, и когда я опомнилась, мы уже сворачивали к длинному одноэтажному зданию, на котором красовалась вывеска «Международная ассоциация восточных единоборств». Отступать было поздно.