Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Во – первых, Халси, должно быть, знал, что на этом этапе войны в Тихом океане один 3–й флот Соединенных Штатов (даже без сил Кинкайда) имел преимущество над японскими главными и северными силами и мог легко позволить разделить свой флот, чтобы встретить угрозу японцев с разных сторон. Но принципы, которым когда – то учили, трудно нарушать.

Во – вторых, Халси был адмиралом воздушно – морских сил и одним из самых удачливых во время Второй мировой войны. Он лучше других верил в то, что японские авианосцы, наиболее страшные и опасные корабли, – это верная цель для его флота. Он знал, что у главных сил Куриты нет авианосцев; судя по его собственным словам, он не знал, что на авианосцах Озавы было слишком мало самолетов.

В – третьих, приказы Халси, которые он хорошо умел формулировать, ставили главной его целью, при возможности, уничтожить большую часть японского флота. Эта фраза, как отмечает Морисон, контрастирует с иными приказами о других крупных десантных высадках в районе Тихого океана. Подобная ситуация, с которой столкнулся Халси, сложилась во время высадки на Марианских островах, когда адмирал Рэймонд Спрюэнс был атакован самолетами с японских авианосцев. Тогда их уничтожили в так называемой «марианской стрельбе по индейкам», но Спрюэнс, который прервал свою главную миссию прикрытия десантного вторжения, боролся с соблазном отвести свой флот от островов и погнаться за японским.

Халси, имеющий иной темперамент и, в отличие от Спрюэнса, бывший адмиралом авиации, не мог устоять перед открывшейся возможностью, тем более этого требовали приказы. Халси был агрессивным, с налетом традиций Нельсона, и имел большое желание руководить. Его Южно – Тихоокеанская кампания носила оттенок величия. Но он не обладал холодной расчетливостью и тщательностью Спрюэнса. Спрюэнс же не обладал качествами динамичного и яркого лидера Халси и не был известен ни военно – морским силам, ни общественности. Но, судя по действиям, это – великий боевой адмирал. Как написал адмирал Роберт Б. Карни, «каждый был по – своему замечательным человеком».

Если бы Курита дошел до залива Лейте, ввиду предшествующего поражения в проливе Суригао, маловероятно, что он мог бы достичь решающего успеха. Большинство десантных кораблей шли без груза. Он столкнулся бы с шестью американскими линкорами, на каждом из которых было по 13–24 бронебойных снаряда на орудие, и без собственной сильной воздушной поддержки он постоянно подвергался бы нападениям американских самолетов. Потери военно – морских сил обеих сторон оказались бы, вероятно, более тяжелыми. Курита, например, обнаружил бы, что пролив Сан – Бернардино охраняют линкоры Халси, если бы он отложил смену курса еще часа на два. Но он не смог бы уничтожить береговой плацдарм или перерезать пуповину морских перевозок. Как отметил Халси в примечаниях к этой главе, стремительные японские силы, часть которых фактически не встречала сопротивления, постоянно обстреливали береговой плацдарм США на Гуадалканале и иногда наши грузовые суда, однако американцы держались там, несмотря на превосходство в то время японцев на море, а иногда и в воздухе. В заливе Лейте японцы допустили много ошибок, и было маловероятно, что их план «Со» увенчается успехом. После поражения в проливе Суригао лучшее, на что мог надеяться Курита, – это потопить много американских кораблей и отсрочить завоевание Лейте.

Несмотря на ошибки и первоначальные преувеличенные сообщения наших летчиков о потерях противника, сражение в заливе Лейте несомненно является крупной победой американцев. Но японцы, у которых был шанс в этой игре хотя бы продлить войну, нанеся значительные потери американцам, сами внесли вклад в свое решающее поражение, не справившись со связью (z), не обеспечив достаточного воздушного прикрытия, не согласовав характер воздушных и надводных операций. У них была удивительная неспособность рассчитывать время действий, неверные суждения и нерешительность, а порой и глупость трех из четырех основных командиров. Только адмирал Озава справился со своей задачей.

Японцы хотели осуществить один из самых сложных планов в истории морских сражений – план, требовавший отличной согласованности и связи и жертвенной храбрости. Он был слишком сложен, смело задуман, но бездарно исполнен.

Везение, как и суждение, очевидно, сыграло важную роль в сражении. Но удача, как оказывается, сопутствует хорошим командирам. Японцы упустили свой шанс, оставив свою главную цель – тонкостенные десантные корабли в заливе Лейте – в разгар сражения, тем самым нарушив важный военный принцип.

А американские 3–й и 7–й флоты, как передал по рации на Гавайи и в Вашингтон адмирал Халси, перебили хребет японскому флоту, «оказывая поддержку нашим солдатам, высаживавшимся на Лейте».

Лейте стал великолепной прощальной речью линкора и, вероятно, последним морским сражением, в котором главную роль играл корабль, вооруженный крупными орудиями.

Сражение обрекло японцев на дальнейшее поражение и стало последней главой истории войны на Тихом океане.