Средь тяжкого труда и скорби

— Я сам бедарист, ваше величество. Как и паскуалаты, мы призваны исцелять, а не причинять вред. Это первая и глубочайшая обязанность нашего ордена после веры в Самого Бога, и это становится все большей проблемой для довольно многих из нас. Действительно, я с готовностью признаюсь, что был сторонником реформации, как и многие из моего ордена здесь, в Сиддармарке, еще до того, как Клинтан обрушил свой «Меч Шулера» на республику. Возможно, не так сильно, как ваш архиепископ, и с верой, которая горела не так яростно. Возможно, менее бесстрашно. Но прошедшая зима изменила это, потому что я читал те же сообщения, что и лорд-протектор Грейгор. Я посетил чарисийский квартал здесь, в Сиддар-Сити. Я разговаривал с беженцами, видел в шрамах и изуродованных телах доказательства зверств, совершенных во имя Бога, и я знаю, кто действительно несет ответственность за все это. Мне доставило бы величайшее удовольствие, какое только можно вообразить, приветствовать архиепископа Мейкела в соборе Сиддара, и единственное, что могло бы испортить это удовольствие, — это мое собственное знание того, насколько оно было вызвано тем, что я бросил это приветствие в лицо Жаспару Клинтану, а не силой моего согласия с доктриной архиепископа. Я действительно согласен с этим, вы понимаете; просто я все еще слишком подвержен ошибкам, как смертный, чтобы отрицать, как глубоко и страстно я возненавидел людей, которые решили извратить все, за что выступает Бог, во имя своих собственных грязных амбиций.

Глаза Кэйлеба расширились, и его голова дернулась, когда он подавил желание посмотреть в сторону Мерлина. Фардим никогда ни с кем не выражался так открыто, так прямо. Их анализ записей с дистанционно управляемых пультов, развернутых для наблюдения за ним, отметил очевидную искренность его собственной веры, но они никогда не осмеливались ожидать такого откровенного заявления. Конечно, никто из внутреннего круга не ожидал услышать это от него так скоро, и, судя по выражениям лиц других сиддармаркцев, даже они были немного удивлены, услышав это сейчас.

— Ваше преосвященство, я не буду притворяться, что перспектива иметь республику в качестве союзника на материке не была даром Божьим с точки зрения Чариса, — сказал император через мгновение. — Несмотря на это, я не могу выразить вам, как глубоко я сожалею о том факте, что вы были вынуждены наблюдать здесь такие зверства. Но я думаю, что то, что вы видели, — это просто часть того, кем на самом деле является Жаспар Клинтан. Видит Бог, у нас было достаточно опыта в Чарисе, и эти его ужасные погромы на землях Храма только подчеркивают это. Но правда в том, что он никогда не остановится, никогда не признает никаких ограничений в своих собственных эксцессах, пока кто-нибудь не остановит его, и это то, что поклялась сделать империя Чарис. Мы остановим его, ваше преосвященство, и когда мы это сделаем, он сполна заплатит за свои преступления здесь, в республике, и везде.

— В таком случае, ваше величество, все, что я скажу, это то, что Бог посылает день, и Лэнгхорн посылает, чтобы он наступил поскорее.

Железо было мягче и намного хрупче, чем этот голос, и после него повисла тишина, пока Стонар не прочистил горло.

— Я думаю, что мы все можем согласиться с этим мнением, ваше преосвященство. И с этой целью, ваше величество, — он повернулся к Кэйлебу, — полагаю, что мы с вами должны подписать официальный договор сегодня днем. Однако, прежде чем мы это сделаем, я подумал, что было бы неплохо, чтобы Дариус и Хенрей полностью проинформировали вас о том, насколько на самом деле плоха ситуация вашего нового союзника.

— Сомневаюсь, что она хуже, чем была у нас до кампании на рифе Армагеддон, милорд. И, как вы можете видеть, мы все еще здесь. — Кэйлеб мрачно улыбнулся. — Меня не беспокоит положение моего нового союзника. О, тактически, возможно, — он махнул рукой, — но в конце концов? В Писании говорится, что зло готовит свое собственное падение. Похоже, великий инквизитор каким-то образом пропустил этот отрывок, но я этого не сделал и безгранично верю в это.

— Как и я, ваше величество. Это не значит, что я не ожидаю нескольких… тревожных моментов на этом пути.

— Конечно, же. — Кэйлеб на самом деле усмехнулся. — В Писании также говорится, что Бог испытывает тех, кто достоин Его служения. Учитывая службу, к которой Он нас призвал, было бы замечательно, если бы испытания не были достаточно суровыми, чтобы вызвать у кого-то чувство беспокойства. По крайней мере, иногда.

Он улыбнулся и повернулся к Паркейру и Мейдину.

— Не сомневаюсь, что вы собираетесь заставить меня чувствовать себя более чем достаточно встревоженным, чтобы продолжать, милорды. Так почему бы нам не пойти вперед и не начать?

* * *

— Спасибо, что приняли меня, ваше величество.

— Не нужно благодарить меня, сэр Рейджис, — тихо сказал Кэйлеб. — Служба, которую вы несли здесь, в Сиддармарке, была… экстраординарной. Ее величество и я оба глубоко благодарны вам за то, как верно и не жалея себя вы служили Чарису.