Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции

– Нет! У нас честная служанка, честный дворник! Вор входил в окошко. Сюда. – Он снова вернулся в большую комнату и указал на окошко.

Я выглянул из окна. Оно было аршина на два от земли, но доступ к нему облегчался настилкой веранды, которая подходила под самое окошко. Я перекинул ноги, очутился на веранде и спустился в сад, тщательно осматривая его, причем рядом со мною оказались и хозяева, и дворник, и старая немка-служанка. И поиски мои сразу увенчались успехом: у самого забора, под кустами, я нашел брошенную серую солдатскую шинель.

Я жадно схватил ее и тотчас стал обыскивать. За обшлагом рукава почти сразу я нашел бумагу. Это оказался паспорт на имя финляндского уроженца Израеля Кейтонена. Больше я ничего не нашел, но и этого для меня оказалось вполне достаточным. Я попросил подробно описать мне украденные вещи, потом распрощался с немцами, сказал, что тотчас извещу их, едва найду вещи, и отправился назад, к убитому, которого уже перевезли по моему указанию в Красное Село.

Приехав туда, я, никому ничего не объясняя, зашел поочередно во все кабаки и постоялые дворы, спрашивая, не видал ли кто Кейтонена.

– Третьего дня он у меня работал, – сказал мне наконец один из зажиточных крестьян. – Дрова колол. А тебе на что?

– А вот сейчас узнаешь, – ответил я ему и повел его к трупу.

Крестьянин тотчас признал в убитом Кейтонена, работавшего у него. Я лично и не сомневался в этом. Первый шаг был сделан – личность убитого выяснена. Я поехал домой.

Солдатская шинель, и в ее рукаве паспорт убитого. Несомненно, хозяин этой шинели овладел паспортом убитого, а следовательно, он и совершил это убийство. Как эта шинель очутилась в саду ограбленной дачи? Несомненно, тот же человек совершил и кражу. Кем он может быть? Ясно, что солдат, и солдат беглый, которому форменная шинель только обуза.

Солдатская шинель, и в ее рукаве паспорт убитого. Несомненно, хозяин этой шинели овладел паспортом убитого, а следовательно, он и совершил это убийство.

Исходя из этих соображений, я тотчас начал свои поиски со справок во всех войсковых частях, находившихся в этом районе, и в тюрьмах. На другой же день я получил сообщение о том, что в ночь на 12 июня из этапной тюрьмы бежал арестант – рядовой Вологодского пехотного полка Григорий Иванов.

Я немедленно отправился в Красносельскую тюрьму и взял сведения об этом Иванове. Для меня уже не было сомнений в том, что это он и убийца, и вор.

Оказалось, что до этой тюрьмы он содержался в Петербургском тюремном замке под именем временно отпускного рядового Несвижского полка Силы Федотова и был задержан как вор и дезертир.

В тот же день я уже был в тюремном замке, где меня отлично знали все служащие и многие из арестантов.

– С чем пришли? О ком справляться? – радушно спросил меня смотритель.

Я объяснил.

– А! Этот гусь! Весьма возможно, что он. Разбойник чистый. Поймали его за кражу, он сказался Силой Федотовым. Мы его уже хотели в Варшаву гнать, да один арестант признал его за Иванова. Тогда решили гнать в Вологду, а он, оказывается, из тюрьмы бежал. Формальный арестант.

В наш разговор вмешался один из помощников:

– Он, ваше благородие, кажись, вчера сюда приходил. Показалось мне так.

Смотритель даже руками развел:

– Врешь ты. Не может быть такого наглеца.

– Я и сам так подумал, а то бы схватил. И был в штатском весь.

– А с кем виделся? – спросил я.

– С Федькой Коноваловым. Ему через пять дней выпуск.

Я кивнул головой:

– Отлично. А не можешь ли ты, братец, припомнить, как он был одет?

– В штатском, – отвечал помощник. – Спинжак коричневый и брюки словно голубые и в белых полосках.

– Он! – невольно воскликнул я, вспомнив описание брюк, украденных у немца с дачи. Потом обратился к смотрителю: – Будьте добры теперь показать мне этого Коновалова, но так, чтобы он этого не видел.

– Ничего не может быть легче, – ответил смотритель и обратился к помощнику: – Петрусенко, приведи сюда Коновалова!

– Слушаюсь! – ответил помощник и вышел.

– А вы, Иван Дмитриевич, – обратился ко мне смотритель, – идите сюда и смотрите в окошечко.

Он открыл дверь с маленьким окошком и ввел меня в маленькую комнатку. Находясь в ней, я через окошко свободно видел весь кабинет смотрителя.

– Отлично! – сказал я.

Смотритель закрыл дверь. Я расположился у окошка, а через минуту вошел Петрусенко с арестантом.

Смотритель стал говорить с ним о работе в мастерской и о каком-то заказе, а я внимательно изучал лицо и фигуру Коновалова. Невысокого роста, приземистый и плечистый, он производил впечатление простоватого парня, и только голова его, рыжая и огромных размеров, являлась как бы его отличительным признаком.

Смотритель отпустил его, я вышел.

– Ну что? Довольны?

– Не совсем, – отвечал я. – Мне надо будет его посмотреть, когда вы его выпустите уже без арестантской куртки.

– Ничего не может быть легче, – любезно ответил смотритель. – Приходите сюда в девять часов утра двадцатого числа и увидите.

Я поблагодарил его и ушел.