Среди красных вождей. Том 1.

Но к интригам и всякого рода вставлениям палок в колёса я уже привык — ведь это было обычное явление. Но меня глубоко огорчала дальнейшая судьба добываемых с такими жертвами товаров. По правилу, все приобретаемые мною, как народным комиссаром внешней торговли, товары должны были распределяться по заинтересованным ведомствам: так медикаменты я должен был передавать наркомздраву, съестные припасы — наркопроду, топоры и пилы главлесу и т.д. И, едва я передал в первый раз медикаменты заведующему центральным аптечным складом наркомздрава, как через несколько же дней на Сухаревке, где до того нельзя было достать этих товаров, вдруг в изобилии появились термометры (тех же марок, которые были доставлены моим агентом), аспирин, пирамидон и пр., которые к тому же продавались по ценам значительно более низким, чем мы их купили… Это объясняется тем, что с центрального склада товары, вместо того, чтобы идти по больницам, «просачивались» к спекулянтам, на Сухаревку. То же было и с продуктами, топорами, пилами и др.

Словом, я, в качестве «всероссийского купца» (монополия торговли!), закупал товары для надобностей государства, а их организованно воровали и за гроши сбывали спекулянтам… Я работал в интересах казнокрадов!..

Организуя контрабандную торговлю в государственном масштабе, я вскоре привлёк к этому делу и наши кооперативные организации. В то оголтелое время они, в качестве беспартийных организаций, находились у советского правительства не только в загоне, но и под большим подозрением в контрреволюционности. Никто не хотел иметь с ними дела. А между тем они представляли собой стойко организованные деловые общества с выработанными и установившимися в течение долгого ряда лет коммерческими приёмами и навыками. А кроме того, как организации беспартийные, не входящие в ряды казённых учреждений советской власти, они в глазах иностранных правительств, бойкотировавших всякие советские казённые институции, пользовались не только терпимостью, но даже и поощрением, почему их агенты даже в период блокады имели возможность легально, по советским паспортам проникать заграницу. (Этим и объясняется тот факт, что при возобновлении торговых сношений, правительства иностранных государств, отказываясь признавать советское правительство и его агентов, вели какую-то недостойную комедию, требуя, чтобы командируемые заграницу советские агенты документально, т.е. по паспортам числились сотрудниками «Центросоюза» — организации, объединяющей беспартийные кооперативные общества, т.е. сами же узаконивали эту нелепую маскировку. Таким образом, все первоначальные торговые агентства заграницей считались заграничными отделениями «Центросоюза», и все мы (например, Красин, Гуковский, Литвинов, я и др.) по паспортам значились членами делегации «Центросоюза» И декорум этот практиковался довольно долго, причём нам, в отличие от рядовых сотрудников, выдавались дипломатические паспорта. — Автор.

)

Естественно, что я, в качестве «министра от контрабанды», не мог не заинтересоваться этими обществами, которые, как я выше говорил, находились под сильным подозрением и в загоне, а потому фактически ничего не могли делать, не имея к тому же и денег, или не имея возможности ими пользоваться и вынужденные их скрывать. Когда я заговорил о моих видах на эти общества с Красиным, он ответил мне, что в принципе я, конечно, прав, но что кооперации не в милости и что вовлечение их в дело может принести мне лично немало неприятностей. Тем не менее я решил в конце концов войти с ними в сношения…

— Ну, что ж, попробуй, конечно, — сказал Красин, сообщивший мне, что эти общества объединены в две центральные организации под сокращёнными названиями «Центросекция» и «Центросоюз» и что во главе первой стоит Лежава.

— Ты помнишь Лежаву? — спросил меня Красин.

— Он пришёл в наше время в ссылку в Сибирь по делу Марка Андреевича Натансона, т.е., по делу «народоправцев» («Народоправцами» называлась незначительная революционная организация, основателем которой был один из выдающихся революционеров М.А. Натансон. Группа эта была основана в середине девятидесятых годов прошлого столетия. Программа её была довольно путанная и представляла собою чистой воды эклектизм из социалистических и народнических теорий. Она просуществовала очень недолго. Все, или почти все члены её, во всяком случае, главнейшие, были арестованы и сосланы в Сибирь. В числе их и Лежава, тогда молодой студент грузин, которого Натансон мне аттестовал, как пустого малого, большого фантазёра, любящего рассказывать легенды о своих революционных приключениях, в частности, о том, как его арестовали. — Автор.).

Ну, так этот самый Лежава и является председателем «Центросекции»… Я ему позвоню и скажу, что ты имеешь на него виды, и какие именно…