Среди красных вождей том 2

Нелепая сцена кончилась. Но и в Красине и во мне осталась какая то холодность и, хотя мы не разошлись с ним, но уже до самого конца жизни его в наших отношениях остался этот проклятый след. Но мне стало совершенно очевидно; что Клышко пользовался слабо­характерностью Красина и вертел им в любую сто­рону.

Красин сознавал ничтожество этого хама, любившего интригу для интриги, старавшегося устроить свою карьеру и не останавливающегося для этого ни перед чем. Он ненавидел Красина и в то же время боялся его… Ненавидел и боялся он и меня, и все время рыл яму и ему и мне… Многие из наших общих друзей счи­тали Красина сильным человеком, некоторые в излишнем усердии называли его даже "великим".

А. М. Коллонтай тоже восхищалась им и называла его "великолепным". Не собираясь делать здесь полной его харак­теристики, что я, может быть, сделаю вне настоящих воспоминаний, скажу только, что это была сложная нату­ра, в которой сила и энергия смешивались со слабостью чисто женского свойства… С грустью мне придется еще ниже говорить о других недоразумениях между нами. И не без тяжелого чувства я приподнял эту завесу, за ко­торой скрывалась наша многолетняя дружба, и обнажил небольшую часть моей и его души. Мы не разошлись, и впоследствии, когда я ушел с советской службы, у нас продолжалась сердечная переписка. Но прежнего уже не было. "И трещина едва заметная", как говорится в note 213

прекрасном стихотворении Апухтина "Разбитая ваза", оста­лась в нашей дружбе навсегда, до конца его дней… И через эту трещину из нашей дружбы ушло что то бесконечно мне дорогое и любимое… ушло и исчезло. И мне мучительно больно, что он умер, не испросив у меня окончательного прощения…

В это же наше свидание, точно в виде реванша, Красин утвердил еще ряд моих предложений, менее существенных. И вот, я начал проводить в жизнь по­ложение о приемочном отделе. Конечно, утверждение его Красиным, по выражение Клышко, "в порядке декре­та", было встречено Половцовой и Крысиным с нескрываемым негодованием. И проведение в жизнь этого про­екта, сократив возможность мошенничать, сделало меня совершенно одиозным всейаркосовской клике, и в конечном счете вызвало, при нагромождении еще многих и многих осложнений, мой уход с советской служ­бы, о чем ниже…

Как то — это было примерно в ноябре 1921 го­да — мой секретарь передал мне письмо от Красина, сказав, что лицо, передавшее его, желает меня видеть. Вот, что писал мне Красин:

"Дорогой Жорж,

Письмо это тебе передаст Матвей Иванович Скобелев (не удивляйся: тот с а м ы й), которому необходимо переговорить с тобой по важному делу. Я лично одобряю его проект. Переговори, пожалуйста, с ним и, если найдешь его предложение заслуживающим внимания, ус­ловься с ним о дальнейшем. Я заранее подпи­сываюсь под твоим решением".

note 214Я принял Скобелева. Он произвел на меня впечатление — и дальнейшее знакомство с ним только укрепило это впечатление — купеческого сынка, избалованного, неумного, но самонадеянного и, когда можно, пожалуй, и наглого.

— Вы, наверное, уже знаете из письма Леонида Борисовича, с чем я являюсь к вам, Георгий Александрович, — сказал Скобелев после первых приветствий. (М. И. Скобелев — бывший меньшевик. Он был при Временном Правительств министром труда. Затем он был заведующим негласного отдела "Артоса" в Париже. В на­стоящее время он находится в Москве, не знаю, на какой должности. — Автор.).

(ldn-knigi,

СкобелевМ. И. (1885-1938) - инженер, член РСДРП с 1903 г ., меньшевик, депутат IV Государственной думы, один из лидеров социал-демократической фракции. В эмиграции в Вене был сотрудником в редакции газеты Троцкого 'Правда' . После февраля 1917 г . член бюро Исполкома, заместитель председателя Петроградского Совета. С мая по август 1917 г . министр труда Временного правительства. 1918 г. уехал в Закавказье. В 1920 г. эмигрировал из Грузии во Францию. Там содействовал установлению торговых сношений Советской России с Францией и Бельгией. В 1922 вступил в РКП(б). С 1925 - в Москве, на советской работе. 29 июля 1938 приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу по обвинению в участии в террористической организации. Реабилитирован в 1957.)