Среди красных вождей том 2

"Гуковщина" росла и ширилась и народные деньги шли по карманам ее лондонских героев. И оз­лобление против отдела приемок все росло, превраща­ясь в форменную ненависть. А так как приемочный отдел был олицетворен мною, то естественно, жгучая ненависть ко мне все увеличивалась. И, как мне было известно, не раз Квятковский и его соратники совещались о том, как бы меня утопить хоть в ложке воды.

Вскоре эта ложка воды была найдена, но… я не утонул в ней. Нет, я уничтожил ее и тогда я ушелс советской службы, несмотря на то, что мне настоятельно и Квятковский, и Красин навязывали новый пост.

Но об этом ниже…

XXXIX

Над "Аркосом" постепенно спускалась и начина­ла густеть ночь. Квятковский и его присные грабили, не note 247стесняясь, поскольку им не мешал этому отдел приемок, который я держал твердой рукой. Но вот вскоре в "Аркосе" появилось новое лицо. Из Москвы был назначен новый директор и член правления Филипп Рабинович. Это был коммунист. Кстати, говоря о Квятковском, я забыл упомянуть, что он не вошел в партию и очень гордился тем, что он свободный человек.

Этот новый директор, по-видимому, кем то хо­рошо информированный, стал сразу же держать себя очень грубо со мной. Это был маленький, вертлявый, когда это было можно, грубый и наглый, а когда нельзя было, очень подхалимоватый тип с лицом, покрытым следами оспы. Если не ошибаюсь, он в настоящее вре­мя состоит в Париже при одном из советских учреждений.

Я не буду много и распространенно говорить о его деятельности в "Аркосе". Он сразу объединился с Клышко и Квятковским, с которыми он, впрочем, иногда грызся. Но мне надо сказать о нем несколько слов, как о коммунисте. В нашей ячейке было прави­ло, что каждый вновь приезжий член коммунистической партии должен обязательно читать доклад на тему "настоящего момента". Большинство этих докладов было просто жалкий лепет, в котором на все лады перево­рачивалось положение, что "на Шипке все спокойно", что обыватели благоденствуют", что "настроение бодрое", что "коммунистические основы все крепнут и растут"… Рабинович тоже прочел трафаретный доклад на ту же тему в общем собрании ячейки. А вслед затем он прочел второй, так сказать, дополнительный доклад, но уже не в общем собрании ячейки, а лишь перед наиболее ответственными членами ее. В этом втором докладе — это было еще до провозглашения Лениным note 248нэпа — он откровенно говорил о том, что экономи­ческое положение России катится по наклонной плоскости, что крестьянское хозяйство, несмотря ни на что, все падает и падает, что среди крестьян растет и ширится проявляющееся все резче и резче, недовольство, часто доходящее до открытых выступлений, что бывали случаи, когда армия переходила на сторону крестьян, отказыва­ясь применять против них орудие. Он говорил и об угрожающем строю недовольстве рабочих, об их стачках, подавляемых силою чекистского оружия, о не­довольстве также и буржуазии, которая начинает уже понемногу поднимать голову. Армия - де тоже глухо вол­нуется.

— И вот, товарищи, — продолжал Рабинович, — все эти лишь вкратце намеченные мною явления, есте­ственно, вселяют крайнюю тревогу в ряды верхушки правящего слоя, и нередко в самых строго - конспиративных собраниях правящей группы уже поднимался и часто поднимается, пока в чисто академической форме, но прямо и ясно поставленный самой жизнью, вопрос:

не пора ли нам честно и откровенно признать наше банкротство и сдать власть той группе, которая склонна принять на себя ответственность.

Он передал далее, как слух, что вскоре Ленин собирается, в виду таких настроений и невозмож­ности продолжать политику интегрального коммунизма, резко и решительно повернуть вправо…

И действительно, вскоре была объявлена "новая экономическая политика", известная под сокращенным названием "НЭП".

И, возвратившись в Лондон из Москвы, Квятковский (он постоянно ездил понюхать и устроить свои личные дела) с радостью сообщил мне, что в России все начинает идти по старому, что note 249введение нэпа есть, в сущности, начало конца коммуниз­ма, что уже на его глазах буржуазия начала поднимать голову, ибо это является только первым шагом Лени­на на пути к окончательной ликвидации этой коммуни­стической утопии. Ленин - де убедился, что Россию с ее буржуазией, крестьянством и большинством рабочего класса, тоже недовольного, не сломить и не обратить в коммунистов, и потому - де он, подобно Александ­ру II, решил произвести контрреволюцию сверху, не до­жидаясь того момента, когда она, начавшись снизу, сотрет и коммунизм и советскую власть. Далее он сообщал, что ходят слухи, что Ленин очень болен, что в ультра - коммунистических кругах его решили извести…