Среди монстров

Эрик пытался объяснить столь откровенное чувство собственничества по отношению к Нине практическими причинами и пользой для бизнеса. Ведь для того он и нанимал ее: она должна находить слабые места, анализировать обстановку, выявлять угрозы, координируя тем самым действия компании. Вот только Эрик не мог не заметить, что ровно столько, сколько она делает для компании, она делает и лично для Эрика. И вопросы, на которые он требует от нее ответы, зачастую касаются его самого, а не бизнеса. Так что это объяснение не совсем годилось. Все больше Эрик приходил к выводу, что ему пора перестать обманывать себя и признать, что его желание запереть Нину в комнате с единственным ключом от замка, который будет в его руках, позволяя лишь ему навещать узницу, диктовалось далеко не заботой о бизнесе. Это была чистейшей воды ревность.

Представить Нину с Виктором наедине отдавалось такой жгучей болью в сердце, что он готов был часами колотить боксерскую грушу, лишь бы заглушить ее. Эта ревность заставляла стискивать зубы до хруста, щипать кожу на руках до костей и рычать, точно озверевший лев, только бы справиться с неконтролируемым бешенством, яростно мечущимся в груди.

Нина принадлежит ему и только ему!

***

Нина оторвалась от чтения очередной книги по психологии, которыми ее завалила Мия, уверенная, что Нине необходимо поднять уровень академических знаний по шизофрении. Будто Нина и без этого не знала о своих проблемах. В каждой книге говорилось об одном и том же: причины шизофрении сводятся к нарушению нейробиологических механизмов в мозгу, зачастую обусловленных генетической предрасположенностью. Но ни в одной в одной из книг не было указано, что вместе с заболеванием пациенты наделяются способностями к мыслечтению и предсказыванию будущего. Хотя Мия обещала и по этому вопросу снабдить научной литературой.

Нина слушала, как открылась входная дверь, шаги простучали по коридору, и в гостиной показался Эрик. Кажется, с сегодняшней напряженной для Нины ночи, после которой она очнулась, проспав двенадцать часов, прошла целая вечность. Вот только Нина чувствовала себя хорошо и даже бодро, а Эрик, словно постарел на десять лет.

Трехдневная щетина, грязные волосы, синева под глазами и неприятный запашок с костюма, смешавший в себе табак, бурбон, пот и грязь, били тревогу в колокол: «Кто-нибудь, вырубите этого психа!».

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Эрик по обыкновению.

И этот вопрос прозвучал из его уст донельзя глупо, как если бы преступник, обреченный на смертную казнь, поинтересовался у палача, хорошо ли он позавтракал.

– Эрик, может, я прозвучу сейчас, как ты, но тебе необходимо поспать, – ответила Нина.

Эрик грустно улыбнулся.

– Ты голоден? – спросила Нина.

Эрик долго молчал, прежде чем ответить:

– Даже и не помню, голоден ли.

А потом прошагал на кухню, где свалился на табурет без сил.

Нина отложила книгу и прошла за ним. Она разогрела картофельную запеканку, вытащила из холодильника порцию салата, и заварила ягодный чай, который пила единственная во всем их окружении. Хотя совсем недавно Учтивый Карл тоже проявил интерес к красному напитку, и теперь Нина замечала, как треугольные пакетики в упаковке исчезали со скоростью бегемот-пьет-три-чашки-за-раз в день.

Эрик не мог не заметить иронию, бросающуюся в глаза, как песок в пустыне. Нина и Эрик вдруг поменялись местами, и теперь она заботилась о его комфорте.

Нина села напротив и молча ждала, пока Эрик уплетал ужин.

– Где Марк? – спросил Эрик, жуя.

– Спит в гостевой комнате, – ответила Нина.

Эрик усмехнулся.

– Вот так, оставляешь их наблюдать за тобой, а кончается тем, что это ты за ними присматриваешь.

Нина улыбнулась.

Она все не решалась задать вопрос, который мучил ее с самого звонка Роберта, и все надеялась, что Эрик сам заведет разговор об этом. Но вскоре Нина поняла, что этого не случится, а потому собрала всю свою смелость в кулак и завела тему сама.

– Что с Виктором Хаммелем? – спросила она вкрадчиво.

Эрик сделал вид, что невероятно занят жеванием стручковой фасоли, как будто это была резина, а не хрустящий овощ. Но жевать до бесконечности невозможно, а потому пришлось ответить:

– Не срослось, – ответил он.

Столь немногословный ответ Нину не устраивал.

– Но я ясно видела, что он с нами, – Нина пыталась вытянуть из Эрика побольше информации. – В видении у меня была стойкая уверенность, что ты с ним…

– Нина, оставь! – вдруг резко перебил Эрик.

И тут же пожалел, что прозвучал так громко и грубо.

– Просто не вышло у нас с ним! Такое бывает!

С этими словами Эрик встал из-за стола и начал раздраженно собирать тарелки. Он счищал остатки еды, когда почувствовал легкое щекотание в мозгу, и тогда его охватила паника. Он резко обернулся и закричал:

– Нина! Не надо лезть ко мне в голову! Не сейчас! Не сегодня!

Нина съежилась от его крика и тут же опустила глаза.

– Прости, – защебетала она, – не буду.