Срединное море. История Средиземноморья

За границами Египта тем временем тоже собирались враги. 2 сентября 1798 г. турецкий султан Селим III объявил войну Франции, и турецкий наместник Сирии Джезар-паша [297]

начал собирать армию. Он мог без труда начать марш на юг, затем пересечь Синайский полуостров и вторгнуться в Египет с востока. Еще хуже было бы, если бы он смог на английских кораблях достичь дельты Нила. Не желая позволить этим угрозам стать реальностью, Наполеон решил нанести удар первым и уничтожить армию Джезара раньше, чем она закончит формироваться. В начале февраля 1799 г. во главе своих войск он пересек пустыни Синайского полуострова и вторгся в Палестину. 7 марта пала Яффа; 2000 турок и палестинцев были преданы мечу, 2000 других отведены к морю и расстреляны. Стремясь поддержать свою репутацию после всех этих жестокостей, командующий посетил госпиталь для зачумленных и, как сообщают, был настолько неосторожен, что лично относил жертв чумы к их могилам. Он не заразился; однако этот поступок, как представляется, не особенно улучшил его репутацию.

Следующей его целью стала Акра, но она была хорошо укреплена, ее защищал сильный гарнизон. Турецкий комендант также получил помощь от английского флота под руководством коммодора сэра Сиднея Смита, сорвиголовы, известного своим бегством из тюрьмы Тампль в Париже во времена революции. Смит привез с собой своего друга, полковника Филиппо, военного инженера, который учился в Эколь Милитер вместе с Бонапартом и мог оказать неоценимые услуги в деле обороны города. Два месяца французские войска осаждали Акру; к счастью, однако, Смит сумел захватить восемь канонерских лодок, везших осадную артиллерию, припасы и амуницию. У Наполеона были только полевые пушки, и 25 апреля он смог доставить шесть тяжелых орудий из Яффы. 10 мая начался решающий штурм. Как и предшествующие, он был отбит с большими потерями для нападавших, и не оставалось иного выхода, кроме отступления. К этому времени чума стала распространяться и в войсках; Наполеон пытался бороться с ней, убивая больных повышенными дозами опиума, но главный врач армии решительно отказался делать это. Сотни носилок, на которых переносили больных и раненых, серьезно замедляли темпы продвижения; наконец измученные люди добрели до Каира.

Как обычно, Наполеон сделал все возможное, чтобы представить поражение как победу. По Каиру провели толпы турецких пленных, гордо продемонстрировали захваченные турецкие флаги. Уцелевшие солдаты, как могли, привели себя в порядок и триумфальным маршем прошли по городу, а 25 июля легко разделались с турецким войском, которое при поддержке англичан высадилось у Абукира. Но никто — и менее всего египтяне — не обманывался по поводу происходившего. Ближневосточная экспедиция потерпела провал и мало способствовала улучшению репутации Наполеона. Его также беспокоили сообщения из Европы о том, что там вновь началась война, что Цизальпинская республика, которую он создал два года назад, оккупирована австрийцами, что русская армия наступает и ситуация в самой Франции вновь стала критической. В первый раз за свою карьеру (но отнюдь не в последний) он оставил армию и отправился домой — в пять часов утра 22 августа 1799 г. тихо выскользнул из лагеря и отплыл во Францию. Даже его преемник на посту командующего Жан Батист Клебер узнал о его отъезде, когда тот уже был далеко.

В Париже в результате coup d’etat [298]30 прериаля VII года республики (18 июня 1799 г.) умеренные оказались изгнаны из Директории, и в ее состав вошли люди, которых в целом считали якобинскими экстремистами. Однако смятение продолжалось, и один из новых директоров, Эмманюэль Сийес, заявил, что только военная диктатура способна предотвратить восстановление монархии. «Я ищу саблю», — сказал он. Таковая вскоре нашлась, и с момента, когда Наполеон прибыл в Париж (14 октября), почти чудом избежав встречи с английскими кораблями, он и Сийес начали планировать собственный coup. Переворот состоялся 18–19 брюмера (9—10 ноября): упразднили Директорию и установили новый режим, так называемый консулат. Формально речь шла о трех консулах, но фактически только об одном, Наполеоне Бонапарте, отныне повелителе Франции.