Срединное море. История Средиземноморья

Нарыв, если можно так выразиться, вскрылся в 1843 г., когда практически бескровный военный переворот вынудил Оттона даровать конституцию. На бумаге она выглядела достаточно либеральной, среди прочего обеспечивая почти всеобщее избирательное право среди мужского населения (хотя женщинам пришлось дожидаться возможности отдать свои голоса на выборах до 1952 г.). Одновременно баварские министры освобождались от своих обязанностей; их место заняло новое министерство, состоявшее исключительно из греков, а также греческое Национальное собрание. Надо сказать, что из-за долгой турецкой оккупации традиционное общество в Греции развивалось совершенно иначе, нежели общества Западной Европы, и люди оказались совершенно не готовы к сложностям современной демократии. Тем не менее представлялось, что Греция сделала значительный шаг вперед, и появились основания думать, что впереди лучшие времена.

Увы, надежды оказались напрасны: все свелось к тому, что баварскую олигархию сменила греческая, правившая еще более грубыми методами, нежели ее предшественница. Весьма понятно, что, когда в марте 1854 г. разразилась Крымская война, греки приняли сторону России — на тот момент единственной страны, где православие являлось государственной религией, — и яростно противостояли Османской империи, державшей их в рабстве почти пятьсот лет. С другой стороны, потерпевшее полную неудачу вторжение в Фессалию и Эпир, находившиеся под властью турок, было очевидным безрассудством; единственным его следствием стало то, что британский и французский флоты оккупировали Пирей и высадили соединения иностранных войск, остававшиеся на территории Греции вплоть до 1857 г. На том, казалось, и покончено с недавно обретенным и столь превозносившимся суверенным статусом Греции.

В последние годы правления Оттон проявил подлинный патриотизм в отношении усыновившей его страны, и на него значительное влияние оказала так называемая великая идея: если описать ее вкратце, то речь шла об изгнании османов и замене их государства возрожденной Византией — греческой христианской империей, столицей которой вновь станет Константинополь. Но этот государь никогда не пользовался популярностью у своих подданных. В 1862 г., во время одного из его путешествий по Пелопоннесу, в старой венецианской крепости Воница вспыхнуло восстание. Прежде чем королевская яхта успела вернуться в Афины, правительство объявило короля низложенным. Оттон возвратился в Германию и поселился в Бамберге, где через пять лет скончался.

Великие державы не возражали против его изгнания, и бывшие подданные Оттона начали искать ему преемника. На это ушло два года. Поначалу их выбор пал на принца Альфреда, второго сына королевы Виктории; к несчастью, однако, в соглашениях 1827 и 1830 гг. присутствовало правило, согласно которому члены царствующих домов трех держав не могли занимать греческий трон, и поэтому предложение тут же отвергли. Лишь тогда греки обратились к семнадцатилетнему сыну Христиана IX Датского, чья сестра Александра недавно стала женой принца Уэльского. Его звали Вильгельмом; это имя слишком напоминало о севере и с некоторыми трудностями поддавалось записи на греческом языке, но он с большой радостью сменил его; таким образом, он взошел на трон под именем Георгия I, короля эллинов, и занимал его следующие полвека, вплоть до 18 марта 1913 г., когда его убили в Фессалониках во время послеобеденной прогулки.

Правление короля Георгия имело благоприятное начало: Британия добровольно — несмотря на мощное противодействие со стороны Уильяма Эварта Гладстона — уступила Греции Ионические острова, находившиеся под их протекторатом с 1815 г. [381]За этим последовал успех — введение в 1864 г. новой конституции, ставшей громадным улучшением по сравнению с конституцией 1844 г. Популярность, которую Георгий снискал впоследствии, во многом была связана с тем, что он усвоил принципы поведения, полностью противоположные принципам Оттона. Вместо того чтобы стремиться к лидерству и лично участвовать во всем, он взял себе за правило оставаться номинальной фигурой, вмешиваясь в дела правительства как можно меньше и позволяя министрам делать практически все, что им заблагорассудится.