Средний возраст

Ли Вэй, в том канале вода, наверное, холоднющая? А какого она цвета — розовая? Я однажды пила розовую воду, стакан за стаканом… Кто это надо мной смеется? А, это младший брат! Но почему он смеется? Я дам ему обертки от конфет, они все равно что деньги, на них можно купить розовой воды. Я никакую воду не люблю, кроме розовой. А ты? Ты тоже любишь розовую воду? Тогда я провожу тебя, я знаю, где ее продают — под нашим большим столом. Там чудесно, там так просторно! Не веришь — погляди сама! Уж во всяком случае лучше, чем в твоей канаве… Честное слово!

Почему все смотрят на меня? Понятно, Гонконг… В Гонконге есть автобусы, с ними происходят чудесные происшествия… Ха-ха, идти на работу, на работе найти жениха, вместе с ним пить розовую воду! Стакан розовой воды стоит один фантик, она холоднее, чем вода в канале. В воде виднеется чье-то лицо — это ты, Ли Вэй, пугаешь меня? Но я боюсь только младшего брата. Зато невестка ко мне очень добра. Я ничего не знаю про Гонконг, но я знаю «Последние моды», это ателье первого разряда. Куда запропастилась моя гребенка? Эрчжуан тоже будет потешаться надо мной. А Эрчжуану недаром такое имя дали — действительно здоров как бык[87]! Интересно, почему он не дружит со мной? Ха, редактор! Хотела бы я знать, за что ему деньги платят. Подумаешь, какая птица!.. Сколько ворот в Дуньданьском парке?.. Мусорный ящик в начале переулка переполнен, оттуда уже течет… Отстаньте все от меня, не вашего ума дело! Премиальные — это хорошо, я куплю на них отрез трико, отнесу в «Последние моды». Кто сказал, что в Гонконге лучше, чем в «Последних модах»? Но всего лучше у нас под обеденным столом. Там хорошо, хорошо… На работу, пора на работу. Не пойду на работу, не пойду на работу… Брат, я покупаю! Ли Вэй, не бойся, один фантик за стакан розовой воды. Иди скорей, скорей! Я куплю стакан розовой воды…

27

— Вылезай, Ин! Ну вылезай же, прошу тебя!

Хоу Жую пришлось вытаскивать сестру из-под стола — не сидеть же ей там всю ночь… Но когда Хоу Ин вылезла, она вдруг громко разрыдалась и принялась молотить кулаками по груди брата. Тот пробовал удержать ее, но она отчаянно рвалась из его рук. Сердце матери от испуга сжалось в комок. Она корила себя за то, что заставляла дочь идти на работу.

Зато Бай Шуфэнь при виде золовки, совсем утратившей контроль над собой, напротив, стала спокойной и решительной. Прогнав прочь печальные мысли о своей собственной судьбе, она крепко обняла Хоу Ин и повела к кровати. Но в последнее мгновение золовка оттолкнула ее и, продолжая рыдать, ударила по плечу. Кулак ее оказался тяжелым, как каменная ступка. Закричав от боли, Бай Шуфэнь отшатнулась. Крики и вопли разбудили спавшую в дальней комнате Линьлан, и перепуганная девочка тоже заплакала.

В тот момент, когда общая сумятица достигла наивысшей точки, в дом ворвался Эрчжуан. Окинув взглядом переднюю комнату, он не колеблясь подошел к Хоу Ин и сжал ее запястья своими широкими и сильными ладонями. Она попыталась высвободить руки, но они были зажаты мертвой хваткой. Лишившись возможности драться, Хоу Ин вдруг перестала рыдать и уставилась на Эрчжуана. Тот тоже смотрел на девушку не отрываясь. Так продолжалось несколько секунд. Вдруг глаза Хоу Ин закатились, из них полились крупные слезы, а сама она вся обмякла и зашаталась. Эрчжуан отпустил ее руки, и Хоу Ин, обессиленная, упала прямо на него.

Вся эта сцена длилась считанные секунды. Поначалу мать была так рассержена внезапным вторжением соседского парня, что готова была крикнуть Эрчжуану: «Убирайся отсюда! Без тебя обойдемся!»

Тем не менее она не могла не оценить быстроту и легкость, с какой он сумел утихомирить разбушевавшуюся дочь, и, довольная таким оборотом событий, пробормотала что-то насчет силы его рук. Но когда дочь упала прямо на Эрчжуана, она вновь забеспокоилась и захотела поскорее отделаться от парня.

Эрчжуана меньше всего волновало, что думают о его действиях окружающие. Пока он сжимал запястья Хоу Ин и вглядывался в ее лицо, в его сердце росли любовь и жалость. Ее растрепавшиеся волосы прилипли к покрытым холодным потом, белым как бумага лбу и щекам, взор был неподвижен, но в глубине зрачков, казалось, можно было уловить мольбу о сострадании. Когда девушка упала на него, по всему его телу, словно электрический ток, пробежало ощущение и боли и блаженства одновременно. Ему показалось, что он и сам вот-вот упадет в обморок. Это был такой редкостный, такой счастливый миг!

В следующую секунду он овладел собой и, не дожидаясь реакции окружающих, обнял девушку за талию, уложил ее на кровать, подсунул под голову подушку, а затем двумя пальцами сжал вертикальную бороздку на верхней губе, чтобы привести ее в чувство. Она испустила стон, повернула голову и приоткрыла ненадолго глаза. По ее щекам катились слезы.

— Ну вот, опасность прошла! — То были первые слова, произнесенные Эрчжуаном.

— Спасибо тебе, Эрчжуан, — откликнулся Хоу Жуй.

— Ты бы присел, Эрчжуан! — сказала Шуфэнь.