Средний возраст

«Что может быть бесстрастней и бездушней времени и цифр? Они словно две плети, занесенные для удара».

«Итак, время… Если для модернизации экономики всей страны потребуется двадцать три года, то наш завод энергооборудования должен осуществить ее всего за восемь-десять лет. Представьте, что́ будет, если повара начнут приходить в столовую одновременно с посетителями. Разве они успеют вовремя приготовить еду? Примерно то же самое и в производстве: кто-то должен начать раньше, чтобы другие не тратили время на ожидание».

«А теперь о цифрах. В Японии на заводе, аналогичном нашему, работает пять с половиной тысяч человек, то есть на три с половиной тысячи меньше, чем у нас, а продукции они выпускают в десять раз больше. О чем-то это да говорит! К чему-то да обязывает! Не так ли?»

«Позавчера был тут один японец по фамилии Такасима. Когда я назвал ему годовой объем продукции нашего завода, он недоверчиво покачал головой. Не может быть, говорит, чтобы было так мало, не иначе как вы что-то скрываете. Лицо у меня стало красным, как зад у макаки. Руки невольно сжались в кулаки. Еще немного, и я залепил бы оплеуху. Не ему, конечно, а себе. Вы усмехаетесь?! А попадись вы мне в тот момент с вашей усмешечкой, я бы вам всыпал».

«Вот почему я говорю: время и цифры бездушны и бесстрастны. Но мы сможем подчинить их себе. Надо лишь раскрыть им свое сердце».

Из выступления директора завода

Цяо Гуанпу.

Едва в конференц-зале энергоуправления началось расширенное заседание парткома, как сразу же возникла заминка. Такое не часто случается на совещаниях подобного рода, тем более что председательствовал сам начальник управления Хо Дадао. Возникшая тишина мало походила на обычное тоскливое ожидание чьих-то речей и выводов. Она, скорей, напоминала затишье перед грозой. Прикиньте-ка! Со времени падения «банды четырех» прошло уже два с половиной года, а завод энергооборудования с тех пор ни разу не выполнил плана. В чем дело? Кто виноват? Пора раз и навсегда разобраться в причинах. А для этого нужен сильный, толковый человек. Кого можно послать на завод? В управлении хватает кадровых работников, так называемых ганьбу. Люди все вроде бы знающие свое дело, опытные, а вот энергичных маловато. Подняться по служебной лестнице каждый не прочь. Но найдется ли такой, кто захочет пойти на производство, к тому же на отстающий завод?

Неудивительно, что участники заседания притихли. О повестке дня каждый из членов парткома был оповещен еще два дня тому назад. Хо Дадао знал, что многие заготовили убедительные, аргументированные речи, в которых и громких слов хватало, и цветистых фраз. Стоило бы первому выступающему отбарабанить свою заготовленную речь, как дальше все покатилось бы по наезженной дорожке. Но Хо Дадао предпочитал отмалчиваться. Он не спешил дать слово первому оратору — пусть порох подсохнет. Не в его правилах упреждать события.

Среди гнетущей тишины один Хо Дадао оставался спокойным, его проницательный взгляд то рассеянно, то выжидательно скользил по лицам присутствующих, пока в конце концов не остановился на одном из них. Сильно выступающие скулы, лоснящиеся щеки буроватого цвета; над глубоко посаженными глазами, в которых притаился хищный, как у голодного тигра, огонек, нависают хмурые брови. Ничего не скажешь, лицо грубое, суровое, под стать лицу вольного охотника на диких зверей, зато сколько в нем силы и мужественности!