Срочка

 Хоть я и беспечно махал рукой на предупреждение товарищей, но всё–таки был обеспокоен. Нарядов и работ не боялся, но у Тетенова в пятой батарее были два товарища — Комаров и Сорокин, точно также выпущенные из Рижской учебки несколько месяцев назад. Из–за своей гнусной и подлой сущности эти сержанты не пользовались авторитетом у старослужащих сержантов и от этого всеми способами отрывались на своих подчинённых. И как бы Тетенов не поделился с ними своими неприятностями….

 Так оно и получилось. Вечернюю поверку сегодня в батарее проводил старшина Николаев и строй курсантов стоял не шелохнувшись. В пятой батарее, только на своей половине, тоже была вечерняя поверка, но проводил её дежурный по батареи. Поэтому сержанты Комаров и Сорокин прямиком направились к нашему взводу, где я стоял крайним в ряду. Остановились около меня и стали угрожающе махать кулаками перед лицом, пытаясь испугать и вывести меня из строевой стойки, за чем строго следил Тетенов. Но я, собрав всю свою куцую волю в кулак, стоял дуб дубом, не моргнув глазом и смотря вперёд перед собой. Изменив тактику, Комаров стал мастерски зудеть изображая полёт комара и пальцами всё ближе и ближе приближаясь к моему лицу. А Сорокин стал плотоядно облизывать губы. У него была гнусная привычка кусать курсантов за ухо.

 Я похолодел, решившись на крайность: — Только пусть попробует укусить меня — обоим в рожу заеду, а там как пойдёт….

 Но в последний момент, когда уже было собрался заехать кулаком по слюнявым губам Сорокина, послышался недовольный голос Николаева.

 - Бушмелев, что это у тебя во взводе за бардак?

 У Сорокина сразу же испуганно заюлили глаза, а Комаров окаменел, мгновенно перестав зудеть, увидев как к нам вразвалку угрожающе приближается замкомвзвод.

 Не вступая в разговоры, Бушмелев схватил младшего сержанта за поясной ремень, с силой наступил правой ногой на обе стопы сержанта и тут же резким толчком толкнул Комарова назад. Не ожидавший такого приёма, сержант потерял равновесие и полетел спиной на пол, оставив в руках Бушмелева ремень со сломанной пряжкой. Резко повернулся к Сорокину и рявкнул: — После вечерней поверки — Оба ко мне! Понятно?

 - Да, да, Гера…, будем, будем…, — залепетали испуганные сержанты.

 Бушмелев под одобрительными взглядами курсантов вернулся на своё место, а Николаев сожалеющее проорал в пятую батарею: — Эх, пожалел вас дедушка. Я бы вам хук слева в челюсть, а правой по печени, по печени… Иэххх!

 Николаев в азарте изобразил несколько ударов и батарея залюбовалась своим старшиной. Во втором взводе батареи был младший сержант Печёнкин, небольшого роста, шустрый, но как оказалось мастер спорта по самбо. Хоть он был тоже молодой сержант, но в отличии от Тетенова имел твёрдый характер, но по неопытности влетал часто в смешные ситуации. А от того, что у него под носом вечно было намазано зелёнкой так он и получил прозвище — Зелёнка.

 Два мастера в одном подразделении не могли ужиться и вечно спорили — Что выше самбо или бокс? И вот наступил момент, когда в очередной раз сцепившись в словесном споре они договорились устроить матч–реванш. Единственно, что обоих смущало это разные весовые категории: Николаев весил под девяносто килограмм, а Зелёнка всего — пятьдесят пять. Долго судили, долго рядили, но всё таки решили. И вот матч–реванш состоялся. Решили сойтись в Ленинской комнате, а так как капитан Кручок прямо трясся над ней, то решили бой провести после отбоя. Вытащили из Ленинской комнаты все столы. Вдоль двух стенок расставили стулья для старослужащих сержантов полка. Зелёнка в окружении молодых сержантов, с серьёзным видом разминался на центральном проходе, а Николаев, весело работая руками, скакал около ружейной комнаты. И вот они сошлись. Здоровяк Николаев внушительно двигался по кругу, а Зелёнка азартным воробьём вился вокруг противника. Пару раз, пользуясь своей шустростью и нахальством, он резко брал Николаева на приём, но силёнок закрутить до конца тяжёлого противника не хватало и он отскакивал в сторону, одновременно пригибаясь под пролетавшим, как тяжеленный молот, кулаком. Николаев избрал другую тактику, понимая что за шустрым Печёнкиным ему не угнаться, а запросто можно выдохнуться и лопухнуться, поэтому работал кулаками спокойно и скупо, по уворачивающемуся Зелёнке, но рано или поздно самбист должен был попасться под увесистый кулак боксёра. И этот момент наступил. Кулак Николаева внезапно пошёл снизу и Зелёнка, не успев увернуться, взлетел вверх и с силой впечатался спиной в плакаты как раз по середине стены. На мгновение прилип спиной к стене и рухнул на пол, а сверху посыпались, так любимые замполитом, красочные плакаты, полностью накрыв потерявшего сознание Печёнкина. Бой им был проигран. Сержанты вскочили со стульев, ногами, не щадя красивые планшеты, разгребли кучу и достали оттуда Зелёнку, мигом перетащив его на кровать. Тут же появилась ватка с нашатырём и самбист, захлебнувшись едким запахом, пришёл в себя.