Срочка

 А теперь с другой стороны. Ты едешь в Германию и попадаешь в линейное подразделение, где все в куче — дембеля, черпаки, салаги, русские и нерусские. У тебя в расчёте такая же чехарда и ты должен вливаться в коллектив. Ставить себя сержантом в этом коллективе — то есть бороться за своё место под солнцем. И ты там как все. Ещё не ясно, что за дембеля попадутся к тебе в расчёт. Вполне возможно и твои любимые азербайджанцы. И на фиг тебе все эти проблемы? Про отпуск я вообще тебе не говорю. Здесь ты его получаешь, а там придётся зарабатывать. Вникни….

 Я молчал, подбирая в уме слова, чтобы опять ответить отказом, но комбат моё молчание воспринял как колебание и предложил.

 - Давай, поступим следующим образом. Через неделю выпускные экзамены. Ты думаешь на тем что я тебе сказал. Там подъедет твой командир взвода ещё с тобой пообщается и после экзаменов мы возвращаемся к этой теме. Понятно? Ну и хорошо… Иди.

 До Группы Советских войск в Германии осталось 30 дней.

 

 

 Глава девятнадцатая.

 

 Экзамены, на удивление, сдал легко. Больше было переживаний. Единственно, где я не смог блеснуть, конечно, было Физо. Правда, пришлось выложиться и все забеги сдал на тройку. Силовые упражнения тоже на три, но вот подъём переворотом сделал только один раз. Хорошо хоть без разбега. Несколько раз со мной беседовал командир взвода, настаивая чтобы я остался в учебке, с разговорами подкатывал Панков, но я твёрдо стоял на своём — хочу служить в Германии. Были опасения, что меня просто оставят в приказном порядке, но и это лихо миновало и в конце концов все отстали от меня.

 После экзаменов занятия прекратились: в основном занимались уборкой территории и впервые у нас появилось свободное время. Немного, но всё таки появилось. В какой–то степени мы уже были предоставлены сами себе. Старшина батареи Николаев несколько дней тому назад тоже ушёл на дембель, а вместо него старшиной стал сержант со второго взвода казах Иткулов. Конечно, это был не Николаев, который мог закрутить, завертеть батарею. Да и для самого Иткулова ещё было в новинку, командовать такой ордой. А мы сразу же воспользовались мягкотелостью нового старшины и могли себе позволить вести себя более вольно. Но всё равно внешне воинский коллектив батареи, как подразделение выглядело, как и прежде, но внутри котёл клокотал, и пар ещё сдерживался, хотя был готовый сорвать крышку в любой момент. И было непонятно — знают об этом, чувствуют ли эту ситуацию наши офицеры? Старослужащие сержанты, кто имел влияние на курсантов ушли на дембель, а оставшиеся вдруг поняли, что скоро грядёт час расплаты за все неправедные мытарства, которые они устраивали над курсантами. Но с другой стороны, надо было отдать должное и курсантской массе, которая справедливо рассудило: Есть справедливые сержанты, которые если и гоняли, наказывали курсантов то наказывали за дело. А есть скоты и чмыри, которые могли поиздеваться над курсантами, показывая кто в доме хозяин, хотя хозяинами по определению они не могли считаться. И в течении нескольких дней главной темой перекуров как раз и было обсуждение — с кем нужно разбираться по уезду из учебки, а кого в этот список не включать. Такая же обстановка была не только в нашей батарее, но и в других подразделениях и наверно и во всех частях нашей учебной дивизии.

 После бурных обсуждений был вынесен курсантский вердикт. Не трогать — сержанта Иткулова, сержанта Крамаренко и ещё несколько сержантов нашей батареи. Это были справедливые сержанты и претензий к ним от курсантов не было. Ну, а наш Тетенов и другие, не попавшие в число справедливых, затосковали. Тетенов стал покладистым, даже вежливым и в минуты перекура первым доставал сигареты, угощая всех, даже тех кто не курил. Со мной стал советываться по разным вопросам, а когда я слегка выразил не желание идти дежурным по батареи, то младший сержант с напускным пониманием отнёсся к моей просьбе и пошёл сам дежурным. Я был не злопамятным и в какой то степени мне было даже жалко этого бестолкового сержанта и ни как не мог решить про себя то ли набить ему рожу в последний день перед уездом, то ли нет. Но до этого дня, дня присвоения звания младший сержант нам оставалось ещё чуть больше двух недель. Уже была известна и дата отправки нас эшелоном в Германию — 10 мая. А восьмого праздничным приказом нам и должны были присвоить сержантские звания.