Сталь и камень

Вдалеке на фоне неба возвышался древний храм, старые камни которого были покрыты мхом и переплетенными виноградными лозами. Я поспешил туда, чувствуя, как пульсирует предвкушение в моих венах.

Когда я добрался до нашего маленького приюта, на горизонте сгустились очередные сумерки. Опустив голову, я переступил порог и, подняв глаза, сразу же заметил ее.

Элоиз неподвижно лежала под своим шерстяным одеялом. Теплый свет факела освещал ее бледную кожу, усыпанную веснушками. Она спала, и я не мог не подумать обо всем, что ей пришлось пережить, раз она заснула так крепко.

Я бесшумно сложил фрукты на разрушенном алтаре. Сел рядом с Элоиз, и тепло огня окутало меня. В течение одного блаженного мгновения я просто любовался спящей девушкой. Языки пламени плясали и мерцали на ее лице, отбрасывая изящные тени на нежные черты.

Спящая, Элоиз напоминала королеву. Ее аура грации и силы заполняла комнату. Ее красота была одновременно нежной и властной, как фарфор, вылепленный из железа. Несмотря на этот царственный облик, я разглядел в ней воина – того, кто владел клинком лучше любого рыцаря. Элоиз была неуязвима и несравненна, и, возможно, пришло время признаться в своих истинных чувствах.

Я протянул руку, чтобы убрать прядь светлых волос с ее лица, и мои пальцы задержались на изгибе ее скулы. Элоиз слегка пошевелилась, и, потрясенный до глубины души, я отдернул руку.

Сердце было готово выпрыгнуть из груди – так долго я скрывал свои чувства от Элоиз. Пока мы пробирались в мире, полном жутких теней и мрачных опасностей, я не мог вынести мысли о том, что еще один день она проведет, не зная правды.

Я приоткрыл рот, пытаясь выдавить слова, которые годами застревали у меня в горле. Мое дыхание задрожало, и я одними губами произнес:

– Элоиз…

Она пошевелилась, светлые ресницы затрепетали на фоне ее фарфоровой кожи. Голубые глаза, словно сапфировые озера, заметили меня, и внезапно я понял, что не могу пошевелиться.

Как сказать правду, спрятанную глубоко внутри? Элоиз распахнула свою душу всего несколько дней назад, а я из чистого страха отверг свои истинные чувства. Теперь мое сердце бешено колотилось, потяжелев от осознания того, что, если я заговорю, весь наш мир изменится и я могу потерять ее.

Моя душа жаждала сказать правду. Три слова вертелись на кончике языка, умоляя об освобождении. Я люблю тебя, хотелось сказать мне. Я хочу защитить тебя от суровости этого мира и уберечь от жестокости короны.

– Филлип, что случилось? – спросила Элоиз мягким, еле слышным голосом.

Я с трудом сглотнул и заставил себя заговорить.

– Посмотри, что я нашел, – сказал я, показав на гору фруктов, разложенных перед нами. – Персики, яблоки, груши – пир, достойный королевы.

Странная улыбка мелькнула на ее губах, и тихий смех девушки зазвенел у меня в ушах, словно колокольчики.

– Идеально, – прошептала она, прежде чем перевести взгляд с фруктов на меня. Ее глаза наполнились надеждой, она подалась вперед и схватила меня за руку. – Поможешь мне встать?

Ее невесомое прикосновение обожгло кожу и вызвало мурашки, мне показалось, будто в меня ударила молния. Когда Элоиз встала передо мной, приливная волна желания захлестнула все мое существо, убеждая меня наклониться ближе. Все время, что мы провели вместе в этом диком древнем мире, незаметно приближало нас к этому моменту, и я мог думать лишь о том, как поцелую ее.

И… о, ее глаза – такие яркие и искрящиеся, такие нежные и пленительные. Это было почти невыносимо. Последний глубокий вдох наполнил мои легкие, а затем я почувствовал, что медленно выскальзываю из ее рук.

«Убирайся отсюда сейчас же. Уходи, пока не стало слишком поздно». Спотыкаясь, я направился к выходу. Ноги неуклюже несли меня вперед. В тот момент мне хотелось лишь сбежать.

– Филлип, подожди, – настойчиво сказала Элоиз. – Ты только что пришел. Не уходи.

Я обернулся и увидел, что она пристально смотрит на меня. В ее бледно-голубых глазах застыл миллион вопросов.

Мое сердце колотилось так громко, что я едва слышал собственные мысли.

– Элоиз, – выдохнул я, впервые почувствовав себя таким уязвимым. – Я хотел кое-что сказать тебе. – Слова вырвались прежде, чем я успел остановить их.

Замешательство мелькнуло на ее лице.

– Ты только что рассказал о фруктах, – ответила Элоиз. – Что еще?

Мой язык запнулся о слова.

– Хочешь отправиться в приключение? – спросил я, и у меня сдавило горло – я искал в себе храбрость, но так ее и не нашел. Меня остановило не непостоянство или слабость, а страх, что наше путешествие в какой-то момент разлучит нас. Несмотря ни на что, Аврора и я были связаны судьбой, предначертанной еще до нашего рождения.

Элоиз медленно оглядела разложенные фрукты и наконец выбрала яблоко. Тихим, все еще сонным голосом спросила:

– Это предполагает сражения? – Она надкусила фрукт.

Усмехнувшись, я ответил:

– Да.

Элоиз склонила голову так, что взгляд ее сверкающих голубых глаз встретился с моим.

– Это опасно? – едва слышно проговорила она.

– Очень, – ответил я, нарочито кивнув.

На мгновение Элоиз затаила дыхание, прежде чем задать вопрос, который был у нас обоих на уме.