Сталь и камень

– Мама… – Слезы навернулись на глаза, смесь глубокой радости и всепоглощающей печали. Мне до боли хотелось обнять ее и еще раз почувствовать ее тепло. В один миг воспоминания о ее нежной доброте нахлынули на меня, заполнив щели в моей разбитой душе, которая жаждала лишь ее любви.

Я приблизился, увлеченный знакомым ароматом ее духов, витавшим в воздухе, и мать протянула свою бесплотную руку. Прикосновение было нежным, словно крылья бабочки, и все же ледяная дрожь пробежала по моей спине.

– Мама, прошло так много времени, – тихо произнес я, раздираемый противоречивыми эмоциями. – Не передать словами, как сильно я скучал по тебе.

Она склонила голову, переполненная эмоциями, нежно посмотрела на меня своими голубыми глазами, и голос задрожал от тоски.

– Ох, дорогой Филлип… Боль от нашей разлуки тяжким грузом легла на мою душу. Но не бойся. Я рядом и проведу тебя через этот лабиринт теней.

Ее слова придали мне мужества, даруя утешение среди нашего мрачного окружения. Я последовал за матерью, очарованный ее аурой, не обращая внимания на опасность, которая могла таиться у меня под ногами.

Мы углубились в лес, окутанный туманной дымкой. Голос матери наполнял воздух, словно прекрасная симфония. Она вспоминала моменты нашей прошлой жизни, смех и любовь, которую мы делили вместе до того, как время украло их у нас. Ее истории рисовали яркие картины наслаждения и любви, наполняя меня теплом и ностальгией.

Дорога становилась все коварнее по мере того, как мы углублялись в лес, но я был пленен обманчивой красотой чащи. Мерцающие вечнозеленые растения виднелись сквозь туман, мягкий мох и разноцветные дикие цветы украшали землю. Холод тумана пронизывал меня, но я был слишком восхищен, чтобы обращать на это внимание: значение имела только мама.

– Филлип, дорогой, – прошептала она, и в ее голосе прозвучала нотка настойчивости. – Подойди ближе. Позволь мне обнять тебя, как раньше. – Знакомый аромат лаванды и апельсинового цвета пропитал воздух и наполнил мои чувства, и я без колебаний шагнул к матери. Желание обнять ее превзошло все разумные доводы.

Когда я обнял мать, что-то сдвинулось у меня под ногами. Фигура моей матери мгновенно замерцала, а ее глаза сверкнули неземным светом, от которого у меня по спине пробежала дрожь.

Слова вырвались из меня, словно мольба.

– Мама, ты всегда была благородной и мудрой королевой. – Мне хотелось застыть в этом моменте. Я знал, что он вполне мог стать последним. – Тебя не должно быть здесь, – продолжил я сквозь стиснутые зубы. Я собрался с духом, чтобы взглянуть правде в глаза. – Ты должна покоиться Элизиуме. – Слезы наполнили глаза, и наконец одна скатилась по щеке. Истина раскрывалась передо мной, как тугая нить.

Женщина, стоявшая передо мной, не была моей матерью. Эта извращенная сцена была ничем иным, как жестокой уловкой Аида, чтобы удержать меня подальше от дворца. Гнев закипел в моих венах, когда я увидел, как фигура растворяется в моих руках. Земля задрожала, и ноги провалились в темную пропасть. Я почувствовал, что падаю, и ахнул, погрузившись в трясину Стигийских болот.

Паника загудела в моих венах, я сопротивлялся неумолимой силе, засасывавшей меня под землю, пытаясь ухватиться за что-то, чтобы спастись.

Но прежде чем я сдался кромешной пустоте, чернильную ночь пронзил голос, как маяк. Крики Элоиз прорвались сквозь какофонию моего страха. Она тоже пала жертвой обмана Аида, и мы оба были обречены, если не сможем найти выход.

Собрав оставшиеся силы, я начал пробиваться вверх – к поверхности, где была Элоиз, жертва той же злой шутки, что и я.

– Элоиз! – в отчаянии позвал я. – Ты в порядке?

– Еще не умерла, – крикнула она в ответ. – Я видела своего отца! Он обманул меня!

– Это был не твой отец! – Я застонал, вырываясь из удушающей хватки трясины. – Это ловушка Аида! – Неукротимая ярость охватила меня, словно лесной пожар.

– Не сопротивляйся, иначе тебя затянет еще глубже! – настойчиво предупредила Элоиз. Ее слова, словно лезвие, вонзились в мое отчаяние.

Я замер и решил приберечь силы, насколько мог, все глубже погружаясь в топь. Ужас грозил одолеть меня, но я крепко держался за слова Элоиз и надежду, что вместе мы выберемся живыми.

Внезапная тишина опустилась на лес, и я увидел золотое сияние. Из света вышла фигура – прекрасная и царственная, излучающая священную ауру силы и знаний. Ее юное лицо сияло великолепием, неподвластным времени.

Богиня приблизилась ко мне, и одного ее присутствия было достаточно, чтобы заставить Стигийские болота содрогнуться. Ее глаза были пленительного зеленого оттенка с золотыми вкраплениями, и когда она посмотрела на меня, я почувствовал, что она может раскрыть все мои секреты одним взглядом.

Длинные пряди светло-золотистых волос роскошными волнами ниспадали до талии, мерцая, как нити солнечного света.

Один взмах ее руки – и земля под нами задрожала, а проклятая топь начала отступать. Затем богиня заговорила, и голос ее, подобный легкому ветерку, нес обещание свободы.

– Не бойтесь, смертные души, – властно заявила она. – Я не позволю Аиду поймать вас.