Сталин: арктический щит

Иначе повел себя директор Института по изучению Севера, существовавшего при Научно-техническом управлении (НТУ) ВСНХ СССР с января 1919 года как Комиссия по изучению Севера, с марта 1920-го — как Северная научно-промысловая экспедиция и в 1925-м — как институт, Р.Л. Самойлович. Он не пожелал смириться с поражением. Поспешил к председателю ВСНХ СССР В.В. Куйбышеву с жалобой на происходящее и сумел убедить видного партийного и государственного деятеля в необходимости существования своего института. Нашел поддержку у С.С. Каменева и управделами СНК СССР Н.П. Горбунова и сумел провести 15 февраля 1930 года через Арктическую комиссию решение: «Признать необходимым создание центрального органа (института, комитета, комиссии) для объединения, направления и руководства всеми работами в Арктическом секторе владений Союза ССР, а также для проработки научной базы для работ всех учреждений и организаций по хозяйственному освоению северных окраин… До решения вопроса об организации центрального органа по Арктике считать нецелесообразным расформирование Института Севера»³⁹

.

29 ноября 1930 года ЦИК СССР утвердил загодя подготовленное Р.Л. Самойловичем «Положение» о Всесоюзном Арктическом институте (ВАИ).

«Всесоюзный Арктический институт, — устанавливало оно, — является центральным организующим и руководящим научно-исследовательским учреждением для всестороннего изучения полярных областей Союза ССР». В этих целях он должен был разрабатывать «планы научно-исследовательской работы в области естественных производительных сил полярных областей», созывать конференции, проводить «геологические, геоморфологические, гидрологические и гидробиологические исследования… геодезические и геофизические работы». Собирался институт, помимо того, еще изучать «оленеводство, собаководство и промысловое дело… экономику полярных стран», а также проводить «антрополого-этнографические исследования»⁴⁰

.

Словом, целью ВАИ провозглашалось все то, чем еще на заре советской власти занималось Бюро съездов по изучению производительных сил Госплана СССР, чем занимался и Р.Л. Самойлович начиная с января 1919 года, когда возглавил Комиссию по изучению Севера при НТУ ВСНХ, и чем, как оказалось, решил ограничить работу ВАИ, продемонстрировав тем самым, насколько оказался далек от понимания и новых обстоятельств, и новых задач, поставленных жизнью. Тех самых задач, которые за два года до того ставила перед собою Арктическая комиссия. Которые весьма успешно уже решали Великобритания и Канада, США и Норвегия, прокладывая в Арктике авиатрассы, оборудуя их сетью аэродромов и метеостанций, намечая и осваивая морские коммуникации, пролегающие через полярный бассейн. И делали все это в мирных, явно экономических целях, но так, чтобы с успехом воспользоваться созданным и в случае войны.

Нет, полностью о злободневных проблемах Самойлович не забыл. Все же упомянул их, но мимоходом, маловразумительно. ВАИ, как отметило «Положение», призвано было «исследовать пути и способы сообщения (воздушные и водные) в Арктике». Однако какой-либо особой структуры для того не предусматривалось. В этих целях директор нового института намеревался использовать некое, ни с кем конкретно не согласованное, не получившее одобрения заинтересованных сторон «представительство»: Академии наук, Главного гидрографического управления и Управления ВВС РККА, Наркомвоенмора, Гидрологического комитета, «Комсеверопути» и «АКО»⁴¹.

Иными словами, Р.Л. Самойлович вознамерился буквально повторить принцип работы Арктической комиссии. Только не учел того, что ни один наркомат по доброй воле и не подумает присылать в ВАИ своих представителей. Не тот был административный уровень у института, у его директора. Только потому и оказался ВАИ с первых же дней своего существования на периферии событий, далеко в стороне от тех задач, напрямую и органически связанных с закреплением страны в Арктике, которые начали решать с проведением индустриализации.